И вот представьте себе картину: я стою на парковке торгового центра в два часа ночи и швыряюсь непонятно во что дохлыми мышами, как сумасшедшая. Я настолько увлеклась своей миссией, что в какой-то момент обнаружила, что вокруг меня уже собралась группа подростков в черной коже, с пирсингом и татуировками, бритоголовых и накачанных. Внезапно я почувствовала себя очень одинокой, очень мелкой, очень блондинистой и в целом напуганной до икоты. Подростки просто смотрели на меня.
Ты че вообще творишь? поинтересовался наконец самый здоровый из них.
Э-э сердце ушло в пятки и наотрез отказывалось возвращаться. Я показала вверх.
Вон, видите там сов?
Не, не вижу никаких сов.
Ну В общем, там наверху гнездо сипух. А отец семейства, он, э-э Он очень устал, потому что он уже много месяцев охотится каждую ночь напролет, а дети его кошмарят и нападают на него из-за еды. А он и так не успевает их всех прокормить. Вон-вон, гляньте, это вот он как раз!
Я снова показала пальцем. Здоровый детина поднял голову.
А, ну типа да, вижу.
А крики эти истошные слышите? Вот это птенцы.
Че, это птенцы так орут? Ни*уя себе!..
Как ни странно, он, кажется, заинтересовался. Возможно, эта ночь все же не была для меня последней на этой грешной земле.
Ну вот, да, смотрите, вон на том дереве сидит один из птенцов, а остальные там, на крыше, все пацаны задрали головы.
Че, это птенцы так орут? Ни*уя себе!..
Как ни странно, он, кажется, заинтересовался. Возможно, эта ночь все же не была для меня последней на этой грешной земле.
Ну вот, да, смотрите, вон на том дереве сидит один из птенцов, а остальные там, на крыше, все пацаны задрали головы.
В общем, я пытаюсь забросить им туда мышей, чтобы дать их отцу передохнуть, но бросаю я не ахти, и в итоге вот весь двор завален мышами, я не могу их забросить так высоко.
Они впервые за весь разговор оглянулись и оценили разбросанных по асфальту дохлых мышей. Потом перевели взгляды на пакет с грызунами у меня в руке. Потом на четыре трупика, зажатые в другой руке.
Мать моя женщина! Эта телка реально кидает мышей совам! Блин, ни фига! я слышала, как они переговаривались между собой. Охренеть!
Наконец главарь шагнул ко мне и предложил:
Ну, короче, я могу бросить. Давай сюда.
Я, пребывая в глубочайшем шоке, положила четыре окоченевших мышиных трупа в его здоровенную ладонь. Он прицельно зашвырнул их все по очереди прямо на крышу, где на них тут же набросились птенцы. После этого он жестом потребовал весь пакет, который я тут же послушно ему отдала. Остальные парни начали забрасывать на крышу мышей, лежащих на земле.
Блин, мерзость! УАУ! Видал, а? Не, ты видал? Э, Майк! Давай, опаньки! Ай, молодца! каждое попадание они праздновали, давая друг другу «пять», а затем наблюдали, как совята поедали их снаряды.
Зырь, жрет! Смотри, прям целиком жрет ее! Охренеть, чуваки! Крутотень!
Слышь, я, это, никогда сов реальных не видел раньше. Они че, только мышей жрут? спросил здоровяк, разговаривавший со мной. Потом он, наконец, задал самый очевидный вопрос. А где ты вообще мышей в два часа ночью достала? И откуда у тебя их целый пакет?
Я объяснила, что всю сознательную жизнь изучаю сов, что закончила биологический факультет и работала с учеными.
Ваще четко, я тоже так хочу!
Они кидали мышей до тех пор, пока совы не наелись. Сова-мать, наконец, успокоилась, и даже отец, кажется, наелся и расслабился, их явно стало клонить в сон. Кажется, мы вовсе не смущали маленькое совиное семейство.
Мы с этими парнями сидели у бетонной стены и болтали о совах, я рассказывала им об их особенностях и повадках. Потом мы попрощались, дали «пять» друг другу, после чего эта компания растворилась в предрассветных сумерках. Я же осталась стоять рядом с башенкой, ощущая кожей накатывающий влажный утренний туман с океана и наблюдая за совами, мирно спящими с набитыми желудками в окружении мышей на крыше, которых им должно было спокойно хватить до самого вечера.
Доктор Пэнфилд написал, что ему нужно его оборудование.
Заодно захвати все, что успела записать, добавил он. Приноси послушаем.
Мы договорились о дне моего визита в Калтех. С учетом того, что от меня до него было теперь два часа езды, я стала там нечастой гостьей. Я скучала по атмосфере института, по знакомым и была рада, что удастся их навестить.
Меня несколько смущал авторитет доктора Пэнфилда, однако он всегда был со мной любезен.
Присаживайся, сказал он мне, когда я зашла в кабинет, и сдвинул в сторону со стола кучу каких-то бумаг и книг.
Я поставила на стол записывающее устройство и включила запись с криками самки, защищавшей своих птенцов. Он крайне заинтересовался этими звуками и попросил описать поведение совы в момент записи. Потом я дала ему послушать интимные звуки, которые издавал Уэсли во время наших обнимашек и игр с журналами, а также веселую и оживленную «болтовню», которой он встречал меня, когда я возвращалась с работы. Доктор Пэнфилд буквально заваливал меня вопросами и делал быстрые пометки.
Еще что-нибудь есть? спросил он.
Э-э, ну-у-у Вот на этой есть еще брачный зов Уэсли. Но вы же наверняка и так слышали такие по ночам в совятнях, так ведь?