В другой раз Уэсли атаковал стену, разогнавшись и со всей силы вонзив в нее когти, после чего съехал по ней вниз и издал свой победный клич. Он закрыл крыльями свою «жертву», будто бы убил настоящую мышь, но там ничего не было. Я искала везде на стене, на полу, у него под лапами. Он же шипел и продолжал вести себя так, будто убил кого-то. Наконец я по одной приподняла его лапы и обнаружила на розовой «ладони» одной из них раздавленного паука. Со смехом я отлепила дохлое насекомое.
Это твоя добыча? Это ищешь, Уэсли?
Ди, ДИП-ДИП-ДИП-ДИП, ди-и-дип! радостно ответил он.
Он услышал паука на стене и напал. Я никогда не уставала поражаться и восхищаться его слуху.
Уэсли тщательно исследовал ванную. У Вэнди душевая располагалась за раздвижными дверцами, доходящими до самого потолка, здесь же стояла ванна, закрытая занавеской. Последняя его крайне заинтересовала он залезал под нее и за нее, как ребенок, играющий в прятки. Потом он решил, что пространство между самой ванной и занавеской идеально подойдет для гнезда, и издал свой оглушительный брачный зов. Я помнила о задании доктора Пэнфилда, но в контексте нормальной, обычной жизни оно казалось странноватым. В любом случае, я решила дождаться, пока мамы не будет дома.
Уэсли продолжил осмотр ванной. Поискал на бачке унитаза журналы. На месте, как и положено. Кажется, он был доволен. Потом он залез за унитаз, что обожал делать в доме Вэнди это было одно из его любимых укромных местечек и радостно чирикнул. Потом перелетел на стойку с раковиной. Выглядела она примерно так же, как у Вэнди, так что он начал издавать свой типичный звук: «Пожалуйста, включи водичку» и я открыла кран. Он быстро умылся и стал пить.
В целом, я достаточно обезопасила ванную и сделала ее «пригодной для сов». У Вэнди крышка унитаза была шершавой и неровной, а эта была гладкой и скользкой. Уэсли по привычке попытался на нее приземлиться, но вместо этого поскользнулся и свалился с другой стороны унитаза с возмущенным криком.
В целом, я достаточно обезопасила ванную и сделала ее «пригодной для сов». У Вэнди крышка унитаза была шершавой и неровной, а эта была гладкой и скользкой. Уэсли по привычке попытался на нее приземлиться, но вместо этого поскользнулся и свалился с другой стороны унитаза с возмущенным криком.
Ты безнадежен, сказала я, поднимая его с пола.
Я закрыла крышку тяжелым полотенцем, на которое он мог спокойно приземлиться.
Туалеты не предназначены для сов, Уэсли, сказала я, относя его обратно в спальню.
Несколько часов спустя я крутила педали велосипеда, горя желанием поскорее вновь оказаться в Болза-Чика. В устье плавала небольшая стая уток, иногда с головой ныряющих в воду. Плавучесть у них была такая, что им приходилось быстро и с силой грести, чтобы просто оставаться под водой, после чего они вылетали обратно на поверхность, как пробки. Брызги слетали с их перьев, подобно крохотным алмазам. Небо заполонили калифорнийские карликовые крачки они летали кругами, перекрикивались друг с другом и постоянно поглядывали на воду. Каждые пару секунд очередная птица пикировала к воде, ныряла, появлялась на поверхности с какой-нибудь мелкой рыбешкой, отряхивалась и снова взмывала в воздух. Хоть я и волновалась из-за новой работы, я уже знала, что поездки в Болза-Чика станут моим лекарством от тревоги. На закате я поехала домой вдоль длинного, широкого, почти пустого пляжа, на котором в ожидании ночи кучковались чайки.
Уэсли с нетерпением ждал моего возвращения и начал снова проситься наружу, как только я вошла в комнату.
Окей, Уэс, сказала я. В ванную можно.
Я выпустила его, и он тут же туда поскакал. Я закрыла за ним дверь и ушла на кухню ужинать с мамой. Стоило мне начать есть, как из ванной раздался радостный крик.
Поди, весело там твоей сове заметила мама.
Я бросила вилку и понеслась по коридору.
Открыв двери, я сперва не поверила своим глазам. Уходя, я случайно оставила крышку унитаза поднятой, а Уэсли не преминул этим воспользоваться и запрыгнул внутрь. Он промок насквозь, а перья местами топорщились, напоминая панковские ирокезы. Он радостно взглянул на меня, спокойно и по-хозяйски положив одно крыло на бортик унитаза. Более того, он еще и затащил туда здоровый моток туалетной бумаги, которая теперь украшала его тело мокрыми комками. Вся ванная была в воде и в кусочках бумаги. Сам Уэсли крупно дрожал.
Уэсли! Ты что сотворил? возмутилась я.
Он радостно чирикнул в ответ. Я вытащила его из унитаза, что было непросто мало того, что он был тяжелым от воды, так он еще и брыкался, пытаясь вырваться и запрыгнуть обратно в унитаз. В результате и я оказалась вся в воде и туалетной бумаге. Он не сдавался, пока я не опустила крышку.
Я закутала его в полотенца и попыталась согреть.
Уэс, ты в прошлой жизни цаплей был, что ли?
Он все еще дрожал. Невероятно.
Не бывает водных сов, сумасшедшая ты птица.
Полотенцами его нормально высушить не получалось, а он явно замерзал, что было очень и очень плохо. Доктор Пэнфилд говорил, что совы могут умереть от холода. На ум приходило только одно решение проблемы, но это обещало быть непросто.