Ничего, с камерой мы быстро наведем порядок, обнадежила я старушку и оглядела травяное море.
Очень хотелось скоренько проутюжить его в дежурных поисках чего-нибудь этакого, но делать это на глазах у бабы Тоси я не стала. Трудновато было бы объяснить ей мой заплыв в лопухи. Не говорить же честно, что я ищу очередной фрагмент трупа? Бабе Тосе это точно не понравится. Особенно слово «очередной».
Подавив вздох сожаления, я прощально кивнула соседке и направилась к розовому домику. Вчера я забыла расспросить участкового насчет криминальных элементов с шилом, имело смысл по случаю заполнить этот информационный пробел.
На скамейке под шелковицей опять восседал Василиса. Услышав приближающиеся шаги, он вскочил и вытянулся, но, узнав меня, избыточной почтительности мгновенно лишился:
А, Инка, это ты
А, Васька, это ты, точно в тон ответила я. Ты чего торчишь тут каждый день, как приговоренный к отсидке на лавочке? Тебе больше заняться нечем, как только пятна от шелковицы на штаны собирать? Ты вообще в курсе, что они плохо отстирываются?
Ой, отвянь, скривился юный Леголас. Еще ты будешь меня поучать Где хочу, там и сижу! Сама чего сюда бегаешь каждый день? Влюбилась в участкового?
Ловок ты, Вася, стрелки переводить, одобрила я, топая мимо. Но я на такое не покупаюсь, у меня нервы крепкие, мамой с детства закаленные, как сталь.
Повезло тебе с мамой, вздохнул Василиса и отвернулся, закончил, стало быть, разговор по душам, едва его начав.
Что-то у него происходит, надо будет мамуле сказать, пусть побеседует с парнем, от нее он не отвернется
Я переступила порог розового домика и, выбросив из головы мысли о подростковых проблемах, направилась в келью участкового.
Федор Иванович Шаляпин читал книгу. Книга была потрепанная и явно увлекательная: Федор Иванович неотрывно бегал глазами по строчкам и не заметил моего появления, пока я не сказала:
Неправильно ты, дядя Федор, книжку читаешь! Ты ее перед самым носом держишь, а надо ее на стол положить, так зрение дольше сохранится!
А?
Дядя Федор Шаляпин вынырнул из книжки, закрыл ее, и я наконец увидела название сего увлекательного произведения: «Основы криминалистики».
Ого! Ай, молодца наш участковый, растет над собой!
Я пришла к тебе с приветом, расспросить про парня с шилом
Я осеклась, сообразив, что меня снова некстати понесло стихами. Проклятые рекламные рудники!
Привет, я пришла спросить, не знаешь ли ты кого-то, кто балуется с шилом, я перестроила фразу.
Балуется с шилом? повторил Шаляпин. Как именно?
А какие есть варианты? удивилась я.
Тут участковый почему-то покраснел, и я торопливо сказала:
Нет, не отвечай, я не хочу этого знать! Извращения меня не интересуют, я ищу вполне ортодоксального паскудника, который банально дырявит шилом колеса автомобилей. Ты не знаешь у нас на районе кого-то такого?
Просто так дырявит, не в отместку за что-то? Шаляпин отложил свое чтиво.
Сложный вопрос, признала я, присаживаясь на стул для посетителей. С одной стороны, этот паскудник оставил под дворниками записку со словами «Первое предупреждение». То есть у него ко мне что-то есть. С другой я как водитель никаких грехов, достойных кары, за собой не помню
Так, может, причина не в том, что ты уже что-то сделала, а в том, что ты чего-то еще не сделала? предположил участковый.
Формулировка была сложноватая, но я как следует подумала и признала:
А в этом что-то есть! Полагаешь, паскудник не наказывает меня, а добивается какого-то действия? Но какого?
Федор Иванович развел руками:
Чужая душа потемки
Психоанализ оставим твоему тезке Достоевскому. Я не была настроена на пустую болтовню. Вернемся к моему вопросу. Мой случай первый такой? Или были прецеденты?
Когда кому-то пробивали шины? Порой такое случается
А кого-то на этом ловили?
Федя секунду подумал и встал.
Иди за мной.
Мы вышли из кабинета участкового и постучались в соседний.
Входите, не заперто! разрешил звонкий девичий голос.
Можно? Участковый толкнул дверь и одновременно объяснил мне: Катя как раз занимается подрастающим поколением
«Это вот так у нас теперь выглядит детская комната милиции?» приятно удивился мой внутренний голос.
Когда-то мы с Зямой уже были здесь на экскурсии, которую организовал нам папин приятель бывший наш участковый. Не помню, что послужило поводом, мы с братцем росли изрядными сорвиголовами, но интерьер помещения тогда был другим. И экстерьер дамы в нем тоже. Та дама была похожа на египетскую пирамиду: большая, массивная, надежно установленная на стул, с которого она почти не вставала. Вершину пирамиды окутывала сизая дымка мелкой химии, ниже размеренно колыхались щеки, подбородки, груди и складки на животе
Нынешняя детская комната была уютной и больше напоминала мини-оранжерею со множеством декоративных растений. Я догадалась, что и на подоконник кабинета участкового цветочные горшки мигрировали именно отсюда не помещались уже. Стены, ранее скучно выкрашенные снизу синим, сверху белым, украшали обои в цветочек, лампочка на потолке оделась в юбку пестрого плафона, на жестких деревянных стульях появились блиновидные подушечки, на полу полосатый коврик. А посреди всего этого великолепия сидела за казенным столом, украшенным букетиком в вазочке и фотографиями в рамочках, хорошенькая миниатюрная барышня лет двадцати с небольшим.