К таковому мужу, крепко стиснувшему зубами сигару и предавшемуся невозмутимому отдохновению, подходит жена.
А у нас сегодня Васенька чуть глаз себе не выколол, разсказывает она. Пришел шарманщик с обезьяной
Огы! издает утвердительный звук муж, даже и не пошевелив головой.
Да что ты, как будто и не отец? Ведь ребенок мог-бы и окриветь.
Ведь не окривел-же, цедить сквозь зубы муж.
Ах, Петя, какая обезьяна! Восторг! Потом монах приходил с Афонской горы и образа продавал. Руки у него татуированы молитвами, на груди наколото изображение Иерусалима! и грудь такая волосатая.
Угы!
Англичанка из большой дачи удила рыбу и вытащила щуку. Ветер шляпу у неё с головы в Неву сдунул. Неудобны эти шляпы с широкими полями.
Игы!
А ожидая тебя к обеду, я до того испугалась: вдруг, у нас по улице несётся лошадь со сломанной оглоблей, сшибла разнощика с дынями. Я гляжу детей нет, кричу: мамка! нянька!
Гм! Огы!
Потом, вот потеха-то! ехал на извощике музыкант с контр-басом и уронил. Ну, разумеется, вдребезги!.. Мальчишки подымать начали осколки, потому он колесами переехал Годится этот контр-бас? Поди, склеить можно?
Угы!
Да что это ты все только гамкаешь, и не добьешься от тебя ни одного слова.
Огы!
Мимо проходят яхт-клубисты, в тельных фуфайках и жокейских фуражках. Жена переносит на них своё внимание.
Опять кататься едете? спрашивает она. Да как у вас сил хватает?
Сгребаться идем. Завтра гонка. Мы уже решили взять приз и до тех пор не успокоимся, покуда не возьмем, отвечает кто-то из гребцов. Ах, Анна Ивановна, ежели-бы вы знали, как мы себя ведём всю эту неделю! Вина и пива ни капли, через это одышка делается, обед и завтрак без хлеба и чай, чай, чай. Оглоблин вон вчера девять стаканов за присест Это мы пот из себя выгоняем. Всё сосредоточено для того, чтобы сохранять силы. Завтра, завтра
Со щитом или на щите
Непременно со щитом. Наш рулевой, дядя Герман Карлыч, поклялся своей лысиной Прощайте, однако, пора!
А вот, на другом помосте, перекинутом через канаву, сидит дачник, в красной канаусовой рубахе, в синих плисовых шароварах, в лакированных сапогах бутылками и в поярковой шляпе грешневиком, перевитой цветными лентами и павлиными перьями. Он собрал вокруг себя мужиков. Мужики стоят и осматривают его с ног до головы; на лицах улыбки.
Я, господа, такой же славянин, как и вы, и потому не хочу пренебрегать русским костюмом, говорит он с заметным немецким акцентом. Сочувствовать русскому народу надо и по внешности, так сказать, сливаться с ним и оболочкой. Поняли?
Это действительно, что говорить? откликается кто-то, ласковые господа приятнее, а то вон иной так и норовит тебя в ухо. Что хорошего? А вы завсегда цигарочкой, водочкой
Я славянин и горжусь этим. Поняли? Но разница между нами та, что вы с Волги, а я с Дуная. Я такой же русский.
Нет, Богдан Иваныч, это зачем же? Ты немец, только немец обстоятельный, ласковый
Что вы, что вы! Я славянин, я чех, я ненавижу немцев.
Ой, немец! Ты вон и в церковь не ходишь, а в кирку. Шутишь, Богдан Иваныч.
Чех, говорю вам, славянского племени; а что до религии, то это всё равно.
Мужики улыбаются.
Нет коли ты русский, то ты и молись по-русски. Вчера я вон вошел к тебе в горницу, снял шапку и перекреститься не на что, а ты повесь образ, затепли лампадку по усердию.
Это нейдёт к делу. Я и ваши русские народные песни знаю: «Хуторок», «Стрелок», «Камаринского мужика», «Вот мчится тройка удалая». Я и ругаться по-русски умею.
Ругаться мудрость не велика! Ругаться немец первым делом учится, потому у нас ругань лёгкая, способная, что твой бархат, и ко всякому слову подходит, а ты просиди-ка великий пост на грибах, да на кислой капусте; вот, барин, тогда мы и скажем, что ты русский.
Не называй меня барином, с 19-го февраля бар нет. Не люблю этого слова. А что до грибов и кислой капусты, то я их до безумия люблю и завсегда, когда водку пью, то закусываю кислой капустой. Я русский, и по мясу, и по крови, потому что славянин, а по-славянски у вас и евангелие в церкви читают.
Мужики смеются.
Нудно это, Мироныч, всё был немец Богдан Иваныч, и, вдруг, русским стал.
У меня и имя чисто русское. Богдан Богом данный.
Это всё так, а, всё-таки, внутри-то себя всё-таки Карла Иваныча содержишь.
Ах, братцы, как трудно с вами разговаривать! всплескивает руками дачник. Наконец, ведь и вы, ежели так говорить, не чисто русские, а наполовину татары, потому что татарское иго тяготело
Мужики смеются.
Нудно это, Мироныч, всё был немец Богдан Иваныч, и, вдруг, русским стал.
У меня и имя чисто русское. Богдан Богом данный.
Это всё так, а, всё-таки, внутри-то себя всё-таки Карла Иваныча содержишь.
Ах, братцы, как трудно с вами разговаривать! всплескивает руками дачник. Наконец, ведь и вы, ежели так говорить, не чисто русские, а наполовину татары, потому что татарское иго тяготело
Ну, это ты, барин, врёшь! Ты говорить что хочешь говори, а обижать зачем-же? Какие мы татары? Мы и свинину едим и водку пьем. На татарине креста нет.
Да ведь это путём исторических событий.
Нет, уж это ты оставь, это лишнее. Мы с одной женой живём, кобылятины не жрём.