Пап, я писать хочу! сообщил Сашка и сполз с дивана.
Макаров встрепенулся, вскочил, виновато глянул на меня. Я тоже встал.
Ладно. Я пойду пока. Позже созвонимся. Держи меня в курсе!
Хорошо. И ты тоже
Разговор с Володькой надоумил меня встретиться еще с одним интересным и умным человеком. Заборские жили на другом конце нашей необъятной столицы в Ясенево. С Машей мы вместе трудились на ниве книгоиздательства без малого пять лет, а вот с ее мужем Костей были знакомы не по работе, а по клубу любителей истории. Заборский в свои неполные сорок успел уже дважды стать доктором наук исторических и философских! По выражению нашего главного редактора, Константин очень напоминал ходячую публичную библиотеку. Каким образом в его рано начавшей лысеть голове умещалось такое количество самой разной информации, оставалось загадкой для всех, кто его знал. Общение с Заборским неизменно вызывало лишь два чувства восхищения и собственной неполноценности. В общем, если кто бы и мог помочь мне разобраться с неожиданным даром и дать дельный совет, так это Костя, он же Константин Эдуардович тезка основоположника отечественной космонавтики.
Поскольку день уже клонился к вечеру, я счел разумным предварительно позвонить мало ли какие планы могут быть у семьи на вечер пятницы?
Машунь, привет! весело, в привычной для нас манере, сказал я в трубку. Костя дома?
А где ж ему быть, Андрюша? Ты-то куда сегодня исчез средь бела дня? В голосе Маши мелькнула неподдельная тревога. Случилось что?
От ее искренней заботы на душе стало тепло и уютно. А что она искренняя, я мгновенно ощутил-понял-почувствовал прямо через телефон. Я тут же постарался загнать свою новую способность поглубже, как-то приструнить, чтобы не ляпнуть обидной ерунды, вздохнул и ответил:
Случилось. Кое-что. Поэтому и хочу с Костей посоветоваться. Ты не против? Планов ваших не нарушу?
Что ты, Мурзилка! Приезжай, конечно! Я как раз собираюсь греческий салат на ужин готовить. Ты ведь любишь его?
О, Машунь, особенно в твоем исполнении! Уже в полете!
Маша и вправду чудесная хозяйка. Что бы она ни приготовила любое, даже самое простое блюдо вроде гречневой каши, вкус будет неизменно божественным, так что сразу захочется попросить добавки.
Про «полет» это я, конечно, переборщил: езда по МКАД в будний вечер даже летом удовольствие сомнительное. Но все-таки через пару часов я припарковался в тихом дворе дома на Голубинской и набрал код домофона Заборских. Встретил меня младший член семьи добродушный и крайне общительный мопс Врунгель. Процедура приветствия оставалась неизменной вот уже три года. Пес ткнулся мокрым носом в мою ладонь, подставил складчатый загривок, а потом плюхнулся на спину и зажмурился. Почесывая увальню упитанный животик, я вдруг подумал: «А ведь животные, наверное, тоже способны, ну, если не на ложь, то уж на хитрость точно! Вот, к примеру, Врунгель. Ну, что с того почешу я ему живот или нет? Я ведь даже не друг семьи, захожу в гости раз-два в год. И тем не менее пес не упустит случая получить и от меня толику удовольствия, продемонстрировав симпатию!»
Привет заслуженному работнику кнопкотычного производства! заполнил прихожую рокочущий бас Константина Эдуардовича. Заборский воздвигся в арке коридора, заполнив ее всю. Огромная волосатая лапа, которую язык не поворачивался назвать рукой, потянулась ко мне и пригвоздила левое плечо будто чугунную балку положила. Врунгель при первых звуках хозяйского голоса необычайно резво вскочил и опрометью кинулся вон, но, увы, крепко застрял между стеной и Костиной ногой. На его отчаянный скулеж из кухни немедленно явилась Маша.
И не стыдно доктору наук обижать маленьких?
Это он сам, Маруся, поспешно сказал Костя и выпустил пса. А, впрочем, извини, больше не буду. Проходи, Андрей, прямо ко мне в кабинет
Здравствуй, Маша, улыбнулся я. Мы немного побеседуем, а потом можно и поесть. Хорошо?
Ну, ладно Она недоуменно приподняла левую бровь. Какой-то ты сегодня загадочный, Андрюша. На себя не похож!
Я действительно не похож на себя. С сегодняшнего дня, вздохнул я. За ужином все объясню, обещаю.
Мы с хозяином прошли в его рабочий кабинет-библиотеку, оформленный в стиле девятнадцатого века массивные книжные шкафы, стол и бюро красного дерева с накладной резьбой, кресла с подлокотниками в виде львиных лап, обитые тисненой кожей, на полу узорчатый паркет, а под потолком пятирожковая люстра на цепях. Мы расположились в креслах у низкого резного столика, Заборский тут же принялся набивать любимую вересковую трубку, а я прикрыл глаза, составляя в уме первую фразу для разговора. Однако Костя прервал мои мысленные упражнения:
Не напрягайся ты так. Рассказывай как есть!
Хм!.. Ну, хорошо. Перед вами, профессор, феномен, можно сказать, живой экстрасенс! И это не фигура речи, а факт.
И в чем же фишка?
Я мгновенно распознаю любую ложь и говорю только правду.
Интересно! Костя даже трубку набивать перестал, а я прямо кожей почувствовал, что он действительно удивлен и заинтересован. Как же тебя угораздило?
Понятия не имею. Потому и пришел к тебе. За советом, наверное