Я помотал головой.
Ни о чем. Решительно ни о чем.
Не переживайте за меня, бодро сказала девочка, через три года меня выпустят, как они выражаются, во взрослую жизнь. Я присмотрю себе занятие. Когда заработаю денег на модификацию, то полюблю это занятие. Что-нибудь хорошее. Финансовую аналитику какую-нибудь. Или даже медицину. Расскажите мне про медицину!
Я готов был рассказывать ей обо всем. О своей профессии, о книгах и фильмах, об автомобилях, о зебрах, которых я фотографировал в Африке, о налогах, о самолетах. Говорить часами, только чтобы выболтать свою тоску, чтобы мои слова заполнили пустоту, которая жила в этой девушке. Но как? С чего начать? Как долго я могу говорить? Сколько у нас времени? Пустят ли меня к ней еще раз? Могут ведь и документы проверить. А я ей никто. Первый встречный. Я не отец и не опекун. И не стану им никогда. Зачем я ей, собственно? Ни за чем. Даже если с сегодняшнего дня буду носить только белые водолазки.
Какая-то мысль мелькнула на краю сознания.
А сколько, говоришь, миллионов стоит перепрограммировать одну девушку с водолазок на что-то другое?
Птичка рассмеялась.
Не надо. Что вы в самом деле. Мне будет неудобно. Вы же мне не отец.
Да, сказал я, пока еще не отец.
В общем, я сделала вид, что поверила в это. Они сказали, что копили деньги мне на сестренку. Ну вот и купили. Лиза, моя одноклассница, уже объяснила мне, откуда берутся дети. Я не всему из этого поверила. Но старшие сестренки точно не появляются на свет уже взрослыми.
В наши дни не принято такое говорить вслух. Да уже и в мыслях не принято осуждать людей. Но все-таки я никогда не пойму мужика, который вместо того, чтобы старым добрым способом заделать себе дочку, берет и покупает за безумные деньги робота. Он что, думает, я не вижу? Она и смеется не так, и говорит не так, и с собаками общаться не умеет. С одной стороны дикая какая-то. С другой ну не бывает таких идеальных детей в наши дни, тем более в столице. Слишком хорошенькая, слишком покладистая, слишком скромная. Идет с утра в школу с младшей сестренкой мимо моего окна я любуюсь. Выходит вечером во двор с книжкой все затихает. И собаки стараются не шуметь, и жужжалки сбавляют скорость. Не верю. Подделка. На фабрике постарались на славу.
И уж очень старательно изображает любовь к папе и маме. Хотя как рассудить. Если робот думает, что он любит, он и в самом деле любит?
Да какая разница: что запрограммируют, то и будет.
Земля. Космос. Виртуал
Дмитрий Федотов
День, когда исчезла ложь
Он пришел к доктору Павлову на прием, как у медиков говорят, «с улицы». То есть без предварительной записи и без направления от участкового врача. На вид посетителю можно было дать и сорок, и пятьдесят, и даже все шестьдесят лет. Есть такая категория людей без возраста. Они давно вышли из молодости, но забыли, что существует старость.
На что жалуетесь?
Сердце пошаливает, ноги болят, суставы в основном
Павлов посмотрел на его изрядно стоптанные ботинки, на чистый, но далеко не новый костюм, слегка обветренное лицо.
Много ходить приходится?
Служба такая
А если на машине?
Так ведь я с людьми работаю
Доктор снял ему кардиограмму, провел терапевтический осмотр результаты не обрадовали: застарелые рубцы на сердце, хронический обструктивный бронхит, артрозо-артрит коленных и голеностопных суставов.
Сколько вам лет?
Сорок восемь
Я бы посоветовал сменить работу. Ваш организм сильно изношен. Курите? Алкоголь употребляете?
Давно забыл, что это такое! Он вдруг улыбнулся и будто помолодел. А вы, доктор, употребляете?
Имею склонность, но стараюсь ее контролировать, ответил Павлов неожиданно для себя, потому что собирался сказать совершенно другое.
Правду говорите, кивнул пациент. Это хорошо. А теперь скажите правду о моем здоровье.
Если вы не ляжете в ближайшее время в стационар на тщательное обследование и реабилитацию, то повторный инфаркт я вам гарантирую, выдал Павлов не моргнув глазом и тут же выругался про себя: «Это же грубое нарушение врачебной этики! Что ты творишь?!»
Спасибо, доктор. К сожалению, я не смогу воспользоваться вашим советом мое служение моя работа слишком важна. Пациент снова улыбнулся, на этот раз грустно, и в ту же секунду Павлов осознал-ощутил, что это правда, а не поза или бахвальство. Выпишите мне какие-нибудь лекарства, для поддержания, так сказать
Имею склонность, но стараюсь ее контролировать, ответил Павлов неожиданно для себя, потому что собирался сказать совершенно другое.
Правду говорите, кивнул пациент. Это хорошо. А теперь скажите правду о моем здоровье.
Если вы не ляжете в ближайшее время в стационар на тщательное обследование и реабилитацию, то повторный инфаркт я вам гарантирую, выдал Павлов не моргнув глазом и тут же выругался про себя: «Это же грубое нарушение врачебной этики! Что ты творишь?!»
Спасибо, доктор. К сожалению, я не смогу воспользоваться вашим советом мое служение моя работа слишком важна. Пациент снова улыбнулся, на этот раз грустно, и в ту же секунду Павлов осознал-ощутил, что это правда, а не поза или бахвальство. Выпишите мне какие-нибудь лекарства, для поддержания, так сказать