Даже Меделин подключилась к промывке мозгов, говорил Джек. Поэтому я не знаю, могу ли теперь и ей доверять. И этой присланной охране
Я сглотнула.
Джек, но она, кажется, искренне обрадовалась тому, что ты спасён.
Он пожал плечами.
Я тоже так думал. Понимаешь, они оба были мне как это сказать наставниками что ли? Поначалу я довольно долго считал, что им от меня что-то надо, но однажды мама сказала, что, возможно, Меделин видит во мне погибшего сына, просто как замену нашла. И я допустил, что это правда. Иначе на кой ляд ей было уделять мне столько времени? Учить одеваться, вести себя, выбирать лучшее? Стэндфорд ведь был с её подачи!
Я вздохнула:
А я столько гадала, кем она может тебе приходиться. Всё перебрала: тётя, сестра, кузина, любовница
О, балерина, не перегибай палку! У нас шестнадцать лет разница! Какая любовница?! возмутился Джек.
Ну, выглядит она чудесно. И всякое бывает
Нет-нет-нет!
Да, я поняла, что нет. И последнее, что мне показалось, а она не может быть твоей мамой?
Джек моргнул, вытаращился на меня, а потом нервно рассмеялся.
Нет, у меня есть мама. Простая, но очень добрая женщина. И то, что она мудро сказала тогда, и есть правда. Я просто «искусственный заменитель», знаешь, как сорбит вместо сахара. И это всегда чувствуется. Меделин вроде проявляет заботу, но так свысока.
Меня покоробило это сравнение, Джек с его глазами, обаянием, искренностью не может быть просто «заменителем», фальшивкой. Его любить можно только по-настоящему! Но я пока промолчала.
В общем, я не об этом, продолжил Джек. Я о давлении. Думал, что представлю тебя на Гала-ужине, и все поймут, что никакой ты не засланец враждебных миров, а самый восхитительный на свете ангел! Но нет, у них будто очки с искажёнными линзами на глазах. Всё стало ещё хуже.
Бедный мой мальчик, я коснулась губами его виска, а мне показалось, что ты меня разлюбил Прости меня!
Нет, это ты меня прости, малышка!
Наши губы встретились, и глаза тоже. В его карих не было ни капли лжи. Пожалуй, я его никогда вообще таким распахнутым не видела. Как странно, когда два любящих сердца мешают другим жить! Но нам всё равно, и мы не Ромео и Джульетта! Мы взрослые, сильные люди, с головой на плечах. И мы выстоим! Я высказала вслух неприятную правду:
Тебе просто пудрили мозги, сбивая с толку и пробивая на эмоции. Если Кроннен-Стоу знают тебя много лет, они также помнят, что от разбитого сердца ты теряешь контроль, как тогда с Моникой. Много и долго пьёшь, и отходишь на время от дел. На меня тоже давили. Ты бы знал, какой мне приём устроили в женском клубе! Чтобы я сорвалась и бросила тебя!
Джек закусил губу и кивнул.
А потом поняли, что не выходит. И я продолжал работать над темой с акциями. Рупперт узнал об этом, и просто сорвался на меня, как бешеный. А он редко позволяет себе повышать голос. И я понял: он или был в курсе и пытался замять, чтобы скандал не всплыл, пока он не вышел на пенсию
или сам стоит во главе аферы, закончила я.
Джек провёл пальцем по моей кисти и хрипло заключил:
После того, что случилось здесь, я уверен, что последнее скорее всего. Он знал о том, что я оказался в заложниках, и не предпринял ни-че-го. Вот так. Наставник, которого я уважал и ценил всю жизнь Он просто бросил меня Как и любимая компания его голос сорвался, и Джек отвернулся, вперив взгляд в стену.
«Они всё-таки разбили тебе сердце», подумала я, но вслух воскликнула:
Но я ведь с тобой! Всегда! До конца! Слышишь?!
Мой любимый мужчина оторвался от созерцания выбоинки в гипсокартоне, и взглянул на меня с бесконечной благодарностью. Прижал к себе, зарылся носом в волосы.
Да. С тобой. Мне небеса подарили Солнце! чмокнул в макушку и, аккуратно сняв меня с колен, встал, решительный и боевой. А вместе мы сила, балерина! Так давай доведём их до конца, они о нас зубы обломают!
Давай! ответила я с улыбкой. Венсеремос!
Джек расцвёл в ответ. А в душе у меня всё задрожало, ведь было ясно: на кону стоят не только деньги, но гораздо большее репутация, карьера и даже свобода, которой легко можно лишиться за экономические преступления такого масштаба. И потому эти гады были готовы устранить Джека, выбросить, замучить голодом и жаждой, довести до гибели и сделать вид, что так и было. Потом развести руками и заявить в прессе: «It's just collateral damage[33], забастовка, а мы говорили, что компанию там просто надо было закрыть»
Во мне кипела злость, но больше неё были страх и уверенность: те, кому есть что терять, будут бороться и пытаться завершить начатое, особенно пока Джек здесь, в Венесуэле, где так легко всё списать на бандитизм и революцию
У Джека зазвонил телефон. Я глянула на экран: Рупперт Кроннен-Стоу, буркнула:
Помяни вурдалака к ночи и протянула трубку Джеку.
Он стиснул зубы, желваки заходили ходуном по скулам, но моему любимому мужчине хватило трех гудков, чтобы взять себя в руки. Он расправил плечи и с дежурной улыбкой сказал:
Приветствую, Рупперт!
Аурелия снова сунула нос в кабинет. Я улыбнулась ободряюще Джеку и, настроенная по-боевому, вышла в приёмную.