Со стоящей в центре стола тарелки она взяла один тост, на который собиралась намазать варенье, но когда открутила крышку банки и увидела на варенье толстый слой плесени, аппетита у нее поубавилось.
Что именно? Хардинг поднял взгляд от тоста, который энергично намазывал маслом. Спросить? Разумеется. О чем же?
Селение Сент-Пиран. Это далеко?
О мили четыре. А почему вы спрашиваете?
Я подумала Хэл сглотнула и накрутила на палец нитку с растрепавшегося края свитера. Я думала пройтись. У нас есть время? Когда мы встречаемся с мистером Тресвиком?
К сожалению, только завтра, ответил Хардинг. Он разрезал тост пополам, приложив несколько больше усилий, чем того требовал хлеб, и нож заскрипел по тарелке, отчего Хэл передернуло. Похоже, очень занятой человек. Так что сегодня вы вольны делать, что вам заблагорассудится. Но предупреждаю, не рассчитывайте на приятную прогулку. В это время года поля запахивают, так что идти по ним довольно трудно, очень слякотно. Лучше по дороге, но это значит все время уворачиваться от машин.
Не страшно. Мне просто нужен свежий воздух. А это трудно найти?
Селение Сент-Пиран. Это далеко?
О мили четыре. А почему вы спрашиваете?
Я подумала Хэл сглотнула и накрутила на палец нитку с растрепавшегося края свитера. Я думала пройтись. У нас есть время? Когда мы встречаемся с мистером Тресвиком?
К сожалению, только завтра, ответил Хардинг. Он разрезал тост пополам, приложив несколько больше усилий, чем того требовал хлеб, и нож заскрипел по тарелке, отчего Хэл передернуло. Похоже, очень занятой человек. Так что сегодня вы вольны делать, что вам заблагорассудится. Но предупреждаю, не рассчитывайте на приятную прогулку. В это время года поля запахивают, так что идти по ним довольно трудно, очень слякотно. Лучше по дороге, но это значит все время уворачиваться от машин.
Не страшно. Мне просто нужен свежий воздух. А это трудно найти?
Не очень, сказал Абель, с сомнением осмотрев ее. Но я не уверен, что вы правильно одеты. Его давешняя резкость и холодок ушли, и вернулась обычная заботливая интонация, но Хэл задумалась: а не сохранилось ли под маской участия ледяное раздражение? Каков он, истинный Абель Вестуэй? На улице пронизывает до костей. В этой части Корнуолла редко бывает снег, но сегодня ночью были заморозки.
Все в порядке, отмахнулась Хэл. Она засунула руки в карманы свитера и спрятала подбородок в вороте. Я очень крепкая.
Ну, на вид это не совсем так. Абель снова окинул ее отеческим взглядом. Знаете, если вы действительно хотите прогуляться, возьмите мою куртку. Красная такая, висит на гвоздике у входа. Она вам, конечно, будет велика, но по крайней мере не пропускает ветер, а если пойдет дождь, не промокнет. Сегодня после обеда обещали дождь. И если вы доберетесь до Сент-Пирана и польет или ноги откажут, позвоните, я вас заберу, встретимся у почты.
Хорошо, большое спасибо. Хэл встала. Тогда я, пожалуй, пойду, пока еще сухо. Вы не против?
Какие же могут быть против? Абель поднял руки и быстро, сухо улыбнулся, отчего в уголках глаз побежали морщинки. В утреннем освещении глаза неожиданно стали голубыми. Я вам не отец.
Натянув поверх своего пальто Абелеву куртку и выйдя на улицу, Хэл достала телефон и открыла навигатор, введя адрес: 4, квартал У скал, Сент-Пиран, Корнуолл. Высчитывая расстояние и время ходьбы, закрутились песочные часы и высветился маршрут по подъездной аллее, затем по дороге.
Крепко стиснув нагретый телефон в глубине кармана куртки, Хэл свернула и пошла прямо навстречу морозному ветру, который бил ей в лицо.
Я вам не отец.
Зачем он это сказал? Фраза так неприятно ложилась на ее раздумья, что она не нашлась с ответом, лишь открыла рот и, чтобы скрыть растерянность, поскорее вышла из комнаты. Неужели Абелю что-то известно? Или он говорил с Эзрой? Хэл не придала особого значения легким расспросам Эзры тогда в машине по дороге из Пензанса, но теперь ей вспомнились его слова, и она задумалась: а что на самом деле известно братьям?
Фраза Абеля на первый взгляд совершенно разумна, как и вопрос Эзры. Всем интересно, откуда ты и кто ты. С этим Хэл сталкивалась всю свою жизнь. Кто твой папа? Чем он занимается? Все дети задают такие вопросы в песочнице, пытаясь тебя ранжировать. А бывает и так: Почему у тебя нет папы? Это раздражает больше. Взрослые спрашивают о том же, но не прямо. Где твоя семья? Или: Твои родители живут недалеко? Суть та же. Кто ты? Почему ты этого не знаешь?
Все эти расспросы не имели для Хэл никакого значения, пока была жива мама. И потом, она ведь знала, кто она, по крайней мере, ей так казалось. Но теперь подобные разговоры с такой силой возмущали ее собственные и без того неспокойные мысли, что хотелось кричать.
Хуже всего не то, что нет отца. Но то, что ты ничего не знаешь. А вокруг одна ложь.
Как ты могла врать мне? думала она, шагая по длинной, ветреной подъездной аллее, направляясь к железным воротам мимо тисовых деревьев, с которых на нее смотрели сороки.
Ты знала, и ты мне врала. Ты не позволяла мне задавать вопросы, получить ответы на которые я имела полное право.