Но Абель поднес термометр к свету и, присвистнув, покачал головой.
Сто один и пять[3]. И речи быть не может, чтобы вы куда-то там уезжали, юная леди.
Сто один! вскрикнула Митци. Господи, помилуй. Определенно вы завтра никуда не сможете уехать, Хэрриет, и слышать ничего не хочу. В любом случае Она бросила на Абеля быстрый встревоженный взгляд. Как хотите, но вам придется остаться. Столько нужно обсудить. В конце концов, теперь это ваш дом.
Глава 15
Теперь это ваш дом.
Теперь это ваш дом.
Эти слова причиняли боль. Пытаясь осознать, что произошло, Хэл лежала в темноте на чердаке, слушая скрип деревьев на ветру, потрескивание в камине и шум моря.
У нее не хватило духу встретиться с Хардингом; Абель с Митци, по счастью, вняли ее мольбе о том, чтобы пораньше отправиться спать. Абель помог Хэл подняться по лестнице, развел огонь и, когда она с трясущимися от усталости и жара руками и ногами стала переодеваться, тактично удалился.
Хэл уже сидела в кровати, когда появилась Митци с подносом, на котором стояла миска супа.
Боюсь, это всего лишь «Хайнц», сказала она, поставив поднос на прикроватный столик, но, проверив содержимое, воскликнула: О нет! Уже холодный. Когда я выходила с ним из кухни, он еще булькал, клянусь!
Все хорошо, честно, ответила Хэл. Голос у нее сел, а лицо, несмотря на сырую, холодную кровать, раскраснелось от огня. Я не очень голодна.
Да, но вам необходимо поесть. Ей-богу, не так уж много у вас резервов. Эдвард будет через несколько минут, перед ужином он заглянет и осмотрит вас.
Спасибо, кротко согласилась Хэл.
Щеки у нее горели не только от жара и огня в камине, но и при мысли о том, какие несчастья она принесла этой семье и как милы с ней были Митци и Абель. Из Брайтона все выглядело иначе, совсем иначе. Рискнуть всем ради того, чтобы выудить пару сотен фунтов у парочки состоятельных незнакомцев, казалось даже изысканным чем-то в духе Робин Гуда.
Но вот она здесь, в своем имении, и наследство составляет не несколько сотен и даже не несколько тысяч, на которые Хэл позволяла себе надеяться в самых дерзких мечтах, а что-то устрашающе огромное. И ее действия можно назвать как угодно, только не подвигом Робин Гуда.
Однако избранный ею путь не предоставлял выбора. Бешенство Хардинга наводило на мысль о судебном иске, оспоренном завещании и частных детективах. Но теперь поздно поворачиваться и бежать. Она тут застряла вполне буквально.
Живот сводило судорогами, но под внимательным взглядом Митци Хэл отхлебнула ложку супа и заставила себя проглотить ее.
Когда она подносила ко рту вторую ложку, в дверь постучали, и Митци встала открыть. На пороге стоял Абель со спутанными и растрепанными ветром волосами цвета меда, а рядом с ним красивый голубоглазый мужчина в мокром от дождя плаще. Хотя теперь на его лице красовались густые светлые усы, Хэл узнала гостя по фотографии с «Фейсбука», еще прежде чем Абель произнес:
Хэрриет, это мой партнер, Эдвард.
Эдвард! Митци расцеловала его в обе щеки и только потом провела в комнатку. Высокий, широкоплечий Эдвард, казалось, заполнил ее всю. Проходи, познакомься с Хэрриет.
Очень приятно, Хэрриет, сказал вновь прибывший. Он говорил четко, как человек, получивший дорогостоящее образование, а новехонький плащ был отличного покроя. Однако прежде чем сесть в ноги к Хэл, он стащил его и небрежно перебросил через руку. Что ж, довольно странный способ знакомства с племянницей, и тем не менее рад. Эдвард Эшби.
Эдвард Эшби протянул руку, и Хэл, поколебавшись, пожала горячими пальцами холодную ладонь.
Не стану долго вас задерживать, поскольку полагаю, вы мечтаете только об одном поскорее уснуть, но Абель сказал, с вами случилась мелкая неприятность, так?
Я упала в обморок, ответила Хэл. Ничего серьезного, честное слово. Она старалась, чтобы голос не звучал хрипло. Просто забыла поесть, вы ведь понимаете, как это бывает.
Честно говоря, не совсем, усмехнулся Эдвард. Мой желудок для меня святое, я начинаю думать об обеде в девять тридцать утра, но коли вы говорите Ладно, у вас, похоже, температура. Голова болит?
Просто синяк там, где ударилась, солгала Хэл. На самом деле голова у нее раскалывалась, хотя парацетамол немного помог.
Тошнит?
Вообще не тошнит. Это по крайней мере была правда.
Вы поели. Хороший знак. Что ж, думаю, все не так плохо. Но если станет хуже, скажите кому-нибудь, ладно?
Ладно, кивнула Хэл, закашлявшись и попытавшись задушить кашель ладонью.
Вы что-нибудь принимали от жара? спросил Эдвард.
Парацетамол.
Если хотите, можете еще принять ибупрофен. По-моему, у меня есть.
Он встал, похлопал карманы пиджака, затем проверил в карманах плаща и в конце концов достал какие-то таблетки. Это был медицинский пузырек без фабричной маркировки, только наклейка с каракулями провизора, которые Хэл не сумела разобрать. Эдвард Эшби открутил колпачок и вытряхнул на стол две таблетки.
Спасибо, поблагодарила Хэл. Больше всего она хотела, чтобы все ушли, но заставила себя улыбнуться.
Глотайте, тепло сказал Эдвард. Станет получше.
Хэл взяла таблетки белые, гладкие, без каких-либо букв и линий разлома. Разве на таблетках не делают такие черточки, обозначающие дозировку? У нее промелькнула в голове параноидальная мысль, что лекарство может оказаться чем угодно, от виагры до снотворного. Но это смешно, разумеется.