Нет, не то чтобы ей хотелось в одно мгновение покорить сердце Дома и сделать его навеки своим верным рабом. Напротив. В конце концов, этот подонок изменял жене, к тому же в «Стене» были парни и покрасивее.
И тем не менее
Дом Джонс.
Дом.
Джонс.
Она видела его и почти прикоснулась к нему.
Все еще думая о том, как несправедливо обошлась с ней судьба, Бетти быстрым шагом двинулась в сторону ресторана.
Через два дня после знаменательной встречи с Домом Джонсом Бетти столкнулась с Джоном Любезноу, который, прислонившись к стене возле ее подъезда, задумчиво курил. Ей давно хотелось с ним поговорить, но она не знала, можно ли разрушить барьер, который Джон воздвиг вокруг себя, с помощью обаяния и ссылок на завязавшиеся между ними приятельские отношения, или каждый раз, когда она пытается до него достучаться, она лишь делает эту преграду еще более высокой и непреодолимой.
Привет, сказала Бетти. Как поживает твоя сестра?
Джон повернулся к ней и с отвращением поморщился.
Понятия не имею.
Бетти напряженно улыбнулась. Неудачное начало. Похоже, в разделяющей их стене прибавился еще один ряд кирпичей.
А ты видел здесь Дома Джонса? сделала она еще одну отчаянную попытку.
Джон покачал головой.
Как тебе сказать
Как сказать?.. Бетти слегка растерялась. Интересно, что́ Джон имел в виду Он либо видел Дома, либо нет; третьего не дано, а между тем Вздохнув, она повернулась, собираясь подняться в квартиру, и тут Джон вдруг улыбнулся и добавил:
Он спрашивал о тебе.
Бетти уставилась на него во все глаза.
Что-что?
Дом Джонс. Пару дней назад, что ли Он подошел к моему лотку, чтобы посмотреть пластинки, а потом спросил: «Кто эта блондинка в униформе «Вендиз»?»
Вот это да!.. А что ты ответил?
Да ничего особенного. Джон пожал плечами. Сказал, что ты только недавно переехала и что ты живешь на третьем этаже. Он снова повел плечами.
Боже мой! А ты сказал ему, как меня зовут?
На лице Джона появилось какое-то странное выражение.
Не представляю, как я мог ему это сказать, когда я и сам этого не знаю?
Бетти! почти прокричала она. Меня зовут Бетти!
Он медленно кивнул.
Я запомню.
А что он еще сказал?
Да ничего. Только спросил, кто эта блондинка, вот и все.
Бетти заморгала, пытаясь скрыть дурацкую улыбку, которая появилась на ее лице, но не особенно преуспела: ее губы словно сами собой растягивались все шире.
Потрясающе! проговорила она, обмирая от восторга. Даже не верится!
Джон Любезноу посмотрел на нее так, словно не ожидал, что Бетти способна вести себя до такой степени глупо.
А он что-нибудь купил? спросила она.
Что?
Он купил у тебя какой-нибудь диск?
Нет. Он искал редкий диск Дилана. Я предложил ему тот, который у меня был, но он не стал покупать.
А он что-нибудь купил? спросила она.
Что?
Он купил у тебя какой-нибудь диск?
Нет. Он искал редкий диск Дилана. Я предложил ему тот, который у меня был, но он не стал покупать.
Понятно. Бетти кивнула, как она надеялась, со знанием дела. Ей очень хотелось сказать что-нибудь умное о редких дисках Боба Дилана, но, так ничего и не придумав, она вошла в подъезд.
Всего за две недели работы в «Вендиз» Бетти заметно поправилась. Лицо ее округлилось, выступающие скулы сделались не такими острыми, подбородок помягчел. Каждый день она проводила на ногах по нескольку часов; это был нелегкий физический труд, но даже он не мог полностью сжечь все мега- и гигакалории, которые ее организм получал ежедневно вместе с бесплатными обедами и ужинами. Вскоре Бетти заметила, что пояс ее любимой юбки восьмого размера довольно болезненно врезается ей в бока.
Цвет лица Бетти тоже изменился. Оно утратило свежесть и нежный, словно розовый лепесток, румянец, сделавшись тускловато-белым, как тесто. Кое-где на коже даже появились сероватые угри, с которыми, впрочем, Бетти вела беспощадную войну. Пойти в салон красоты она не могла позволить себе по финансовым соображениям, поэтому два дня назад, обнаружив, что отросшие корни ее волос стали длиннее, чем обесцвеченные кончики, Бетти намазала голову каким-то снадобьем от «Веллы» с многообещающей маркировкой «темно-карамельный тон». Результат превзошел все ее ожидания. Вместо темно-карамельного (кстати, какой это?) ее волосы приобрели вульгарный серовато-черный цвет. О том, что она превратилась в брюнетку, Бетти не подозревала до тех пор, пока не смыла остатки краски, но самое неприятное заключалось в том, что этот цвет ей совершенно не шел. Чтобы хоть как-то исправить положение, она мыла голову с шампунем по пять раз в день, но добилась только того, что ее волосы приобрели легкий зеленоватый оттенок, какой бывает у плесени, растущей на сыром бетоне.
Теперь Бетти старалась как можно меньше вспоминать о «блондинке» со свежим, почти скульптурной лепки лицом, с которой Дом Джонс столкнулся две недели назад. Не исключено было, что теперь он ее просто не узнает. Перед каждым выходом из дома она тщательно подводила глаза, накладывала на щеки розовый тональный крем, собирала зеленовато-бурые волосы в тугой «конский хвост» и втягивала живот, но ей не очень верилось, что от всего это будет какой-то прок.