Арлетта закрыла глаза и еще раз вздохнула, пытаясь взять себя в руки и успокоиться. Ее буквально коробило и от слов «заниматься любовью», и от его невежества, касающегося отношений между полами.
Одного раза вполне достаточно, чтобы Она замолчала, не в силах подобрать слова, чтобы закончить фразу и объяснить ему, что́ он с ней сделал, какое зло причинил. В общем, одного раза достаточно, повторила Арлетта после небольшой паузы.
Гидеон потер щетинистый подбородок и кивнул с таким видом, словно был благодарен ей за разъяснения.
Понятно, проговорил он. Что ж
Завтра я иду к врачу, сказала Арлетта, глядя мимо него. Если он подтвердит мои подозрения, ты должен будешь на мне жениться. И как можно скорее.
Жениться на тебе? повторил Гидеон, и его глаза изумленно раскрылись. Как можно скорее?!.
Она коротким кивком подтвердила его слова.
Что ж, разумеется Я готов. Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю, и
Все это не имеет отношения к любви, Гидеон. Никакого отношения, сказала она с нажимом. Но я ношу во чреве твоего ребенка, и
Ты уверена? перебил он. То есть уверена, что ребенок от меня?
Да, отрезала она, не желая пускаться в объяснения.
Гидеон улыбнулся и снова потер подбородок. Как видно, нарисованная ею перспектива пришлась ему по душе.
Так-так проговорил он.
Я беременна, и этот ребенок твой! повторила Арлетта. Мне придется бросить работу. С Годфри я уже рассталась. Ты женишься на мне и станешь добрым и щедрым мужем и отцом. Ты будешь заботиться о нас, чтобы мы оба ни в чем не нуждались, но, Гидеон, ты больше никогда и ни при каких обстоятельствах не прикоснешься ко мне даже пальцем! Ты слышишь? Если же ты все-таки попытаешься, я всем расскажу, что́ случилось со мной на моем дне рождения, расскажу во всех отвратительных подробностях. Я пойду в газеты и и заберу ребенка, так что ты больше никогда его не увидишь. Ты меня понял?..
Гидеон молча кивнул. Он был настолько потрясен ее решительностью, что лишился способности говорить.
Вот и отлично. Арлетта тоже кивнула. До свидания, Гидеон. Я сообщу тебе, что и как ты должен делать. И постарайся освободить ближайшую субботу
Для чего? машинально спросил он.
Для свадьбы, пояснила она. И помни она должна быть незаметной и скромной, иначе у тебя будут неприятности.
46
На ступеньках перед входной дверью кого-то стошнило. Стараясь не дышать, Бетти осторожно переступила через отвратительную ядовито-желтую лужу, от которой разило рыбой. Должно быть, какого-то пьянчугу вывернуло наизнанку уже после того, как по улице проехали мусорщики, то есть сравнительно недавно. Значит, пока Бетти вставала, принимала душ и одевалась, чтобы идти на работу, какие-то люди, которым больше нечем было заняться, слонялись по окрестностям и безнаказанно блевали на чужие ступеньки.
Ну и ну!..
Потом она подумала о том, что сегодня после обеда Эйми собиралась отвезти детей к своей подруге, которая жила за городом. Это означало, что вечер и завтрашнее утро у нее будут, скорее всего, свободны. Скорей бы!.. Правда, Бетти работала у Эйми всего-то со вторника, но казалось, что дольше десятичасовой рабочий день, насыщенный самыми разными событиями, мог вымотать кого угодно.
Очень мило, заметил Джон, который как раз подошел к своему прилавку с большой картонной коробкой в руках. Очень мило, повторил он, кивком указывая на безобразную лужу.
При звуке его голоса Бетти бросило сначала в жар, потом в холод. С тех пор как несколько дней назад Джон увидел, как она возвращается домой после проведенной с Домом ночи, они еще ни разу не разговаривали.
Ну и ну!..
Потом она подумала о том, что сегодня после обеда Эйми собиралась отвезти детей к своей подруге, которая жила за городом. Это означало, что вечер и завтрашнее утро у нее будут, скорее всего, свободны. Скорей бы!.. Правда, Бетти работала у Эйми всего-то со вторника, но казалось, что дольше десятичасовой рабочий день, насыщенный самыми разными событиями, мог вымотать кого угодно.
Очень мило, заметил Джон, который как раз подошел к своему прилавку с большой картонной коробкой в руках. Очень мило, повторил он, кивком указывая на безобразную лужу.
При звуке его голоса Бетти бросило сначала в жар, потом в холод. С тех пор как несколько дней назад Джон увидел, как она возвращается домой после проведенной с Домом ночи, они еще ни разу не разговаривали.
Чертовски приятный сюрприз, проговорила Бетти и с отвращением сморщила нос.
Джон поставил коробку на прилавок, размотал стягивавший ее скотч и, отвернувшись, начал доставать оттуда пластинки. Бетти молча созерцала его спину, пытаясь придумать какие-то слова, которые помогли бы ей восстановить с ним прежние дружеские отношения. Наконец она решилась.
Ты на меня сердишься? спросила Бетти жалобно.
Джон бросил на нее взгляд через плечо.
Нет, сказал он. Не сержусь. А почему я должен на тебя сердиться?
Она пожала плечами.
Не знаю. Просто ты выглядишь каким-то отстраненным.
Ну, ты же меня знаешь. Да, моя фамилия Любезноу, но это не значит, что я должен быть любезным всегда и со всеми. Голос его, однако, звучал холодно и сдержанно.