Корзину мы, разумеется, торжественно посвятили Люсе.
Когда делали макет, мама предупредила: если из ее фотографий в книге будет только та, где она в двухлетнем возрасте в Пятигорске, она не на шутку рассердится.
Мы дали еще одну: там она в расцвете лет на Черноморском курорте в шелковом платье струящемся а на своем коллаже Лёня поместил ее в сердцевину лотоса.
В 2004 году на восемьдесят лет Люся получила идеальное издание Мусорной корзины для Алмазной сутры, не имеющее себе равных. Бумага была немецкая, с оттенком топленого молока. Печать дуплекс два цвета. Обложка эфалин с малиновым тиснением. Шедевр книгопечатания. Люся была счастлива. Жить ей оставалось два года.
21 декабря 2006-го, в день зимнего солнцестояния (единственный в мифах Древней Греции, когда богу Аиду позволено появляться из подземного царства на горе Олимп) Ира прислала мне sms:
Родная моя
Мариша Сегодня
моей маме исполнилось 77,
а твоей мамы не стало Они
рождаются и умирают в один
день, но
остаются с нами
на всю жизнь
нашу общую,
бесконечную,
запредельную
жизнь. Пусть
всегда будет
мама как солнечный круг,
подпирающий
нас изнутри.
В честь Мусорной корзины мы задумали вереницу ликующих презентаций.
Первая встреча с читателями предполагалась на Нон-фикшн, но ни плакатика, ни объявлений на весь Дом художника, ни толп журналистов это нам совершенно не грозило: в полном составе рекламный отдел Софии брошен был на триумфальное продвижение Паоло Коэльо.
Ладно, мы с Ирой уселись на высокие табуретки, образовали воронку доброжелательности и стали засасывать туда случайных прохожих: били в бубен, гудели тибетской чашей и воскуряли благовония, мы просто праздновали жизнь, и на наш пылающий костер слетелось немало душ, но все они были друзья и знакомые, и вместо небольшого хотя бы гешефта мы раздарили налево и направо кучу книг.
Тогда же я обнаружила, что она неплохо играет на флейте.
Каждая презентация открывала мне Ирку с новой стороны. В Клубе на Брестской мой золотой издатель в широченных штанах танцевала на фоне летящих гусей, распластавших в полете крылья. Видела ли она, что творилось у нее за спиной на гигантском экране, или, может, чуяла своим стриженым затылком, но настолько вписаться в стихию воздушного простора и гусиного полета То ли в ней проступила птица тогда, то ли ангел, я не знаю.
На третью в эзотерическом магазине Белые облака она просто не пришла. Там мы без нее зажигали с Лёней и Седовым.
Среди твоей публики, мне потом говорил Седов, у него-то глаз наметанный на такие вещи, было много сумасшедших. Но особенно меня удивил продавец. Мне казалось: продавцы-то хотя бы нормальные? Ничего подобного. Когда ты читала про звук хлопка одной ладонью, он подошел ко мне и спросил: А, правда: что такое звук хлопка одной ладонью? Какой ответ? Ну, понимаешь, я стал объяснять, тут в принципе нет ответа. Этот вопрос только создает ситуацию для ума, который не может ответить привычным способом Нет, а всё-таки? он спросил.
Один-единственный верный поклонник моего таланта был точно в здравом уме, он заранее готовился к встрече, ужасно боялся ее прошляпить, считал часы и минуты И с первых же слов заснул. А когда грянули аплодисменты, вскочил, опрокинув стул, и в смущении убежал.
Где она подметала штанами улицы в столь важный момент? Да где угодно она могла очутиться.
Говорила вам или нет, она писала в письме родителям, что я задумала поехать в Африку? Через Зимбабве в Кению, через водопад Виктория, вдоль восточного побережья на Север, с трехдневной остановкой на острове Занзибар, дальше Серенгети, саванна и кратер Нгоронгоро, гигантский естественный заповедник с тысячными стадами и картелями хищников. Вы знаете, как давно я уже твержу про Африку. Мечта моя страна Лимпопо! Этим летом я вдруг поняла, что если в ближайшее время не переведу свою мечту как ребенка за руку через дорогу из разряда иллюзий в страну солнца, пыли, масаев, грохочущих табунов и умопомрачительных плоскостей, потом будет уже поздно, острота ощущений будет уже не та
Как это важно для меня сейчас на гребне молодости дотянуться до солнца, до звезд, пропитаться ветрами иных миров Тесновато мне тут, на Британском острове! Если я действительно хочу что-то написать, нужно распахнуть свой диапазон выше и дальше за островные пределы. Отсюда желание взлететь на микролайте, нырнуть на дно к акулам, проехать на лошадях через Монголию. Я не кочевник по сути, но и не из оседлых племен. Стремление быть всё время в движении, и, в первую очередь, внутреннем неважно в какую сторону, ведь с точки зрения пространства не существует движения вперед или назад. А есть импульс, толчок и скольжение, как на коньках. Ноги уже не разъезжаются, как раньше, и от этого радостно и уверенно на душе.
Любимый мой Маришик, я в Нью-Йорке! Любуюсь фаллическим беспределом каменных джунглей и зрю в корень перевожу семинар по дистанционному видению и осознанным сновидениям. Вернусь в конце мая. Расцветай!
Прости прости прости! Последние пару дней перед взлетом был такой марафон, что едва домчалась до аэропорта и плюхнулась в кресло успела! Но многое другое и главное ответить на твои послания! пришлось оставить на сейчас. Я на месте, в крошечном живописном городишке Лос-Гигантес, названном так в честь отвесного вулкана, к которому он притулился правым боком. И первое же письмо на второй день приезда тебе! Я по нам уже здорово соскучилась!