Вам бы Вам бы, Терентий Иванович, отдохнуть, как следует. И поспать. Чтоб не воображали себе невесть что и не сочиняли.
Да, надо бы, грустно согласился старик. Уж, наверное, в Тамбовской
Вошёл давешний унтер. Принёс тюремную миску с горячей гречневой кашей и оловянную ложку. Поискал глазами, куда бы поставить.
Модестов взял свои костыли и тяжело поднялся со стула.
На мой стол ставь, служивый, предложил он. Идите сюда, Терентий Иванович, откушайте на здоровье.
Чемодуров сидел над тарелкой и все не мог приступить к еде. Плакал, роняя слезы в кашу. Горшеневский громко кашлянул.
Старик поднял на него глаза и затих. Медленно проглотил первую ложку, посидел и зачерпнул второй раз.
Вот и хорошо, ободряюще улыбнулся капитан. Вот и славно.
Когда Чемодуров доел и попытался встать, комната закружилась, и он с трудом устоял.
Благодарю покорно, выговорил Чемодуров. Теперь я могу к себе?
К себе? Это куда? спросил капитан. Ах, да! Понял. В камеру?
Да, в неё. Больше некуда. Соснуть бы немного
Проводи! приказал Горшеневский унтеру.
Тот бережно взял старика под локоть и повёл к двери.
У порога Чемодуров остановился. Обернувшись, спросил:
Господин капитан, а я мог бы?.. Сходить туда в дом?
Ипатьева?
В его, в его
Боюсь, как бы вы не опоздали, отозвался Модестов. Не наши, такчехособакитам половину разграбили.
А мне ничего не надо, сказал Чемодуров. Моего там ничего нет. Мне поглядеть.
Наверное, можно, сказал Горшеневский. Только следует вам завтра, никак не сегодня теперь поздно, с утра обратиться в штаб начальника гарнизона, а там к полковнику Жереховскому или капитану Малиновскому. При штабе составлена дознавательская группа особая. Упомянутые господа офицеры её возглавляют. Они-то вам и нужны. Может статься, и вы им понадобитесь.
Так я, значит-с, того Чемодуров стряхнул несуществующую пыль с колен. Того-с э-э-э, значит, как ваша милость скажет, я могу идти-с?
Идите, идите! энергично закивал Горшеневский.
А Модестов хмуро пожал плечами и уставился в бумаги, всем видом своим говоря старику: надоел, без тебя дел полно.
Так я, значит-с, того Чемодуров стряхнул несуществующую пыль с колен. Того-с э-э-э, значит, как ваша милость скажет, я могу идти-с?
Идите, идите! энергично закивал Горшеневский.
А Модестов хмуро пожал плечами и уставился в бумаги, всем видом своим говоря старику: надоел, без тебя дел полно.
А потом у вас есть куда идти? спросил Горшеневский.
Но старик не ответил и даже не обернулся. Он застыл у открытого окна и смотрел поверх цветов герани, в горшках на подоконнике, на тюремный двор.
Терентий Иванович! позвал капитан.
Старик вздрогнул и выговорил изумлённо:
Спасён! Спасён, слава Господу и Царице Небесной! Чудо чудо! и широко перекрестился.
Знакомого увидели? заинтересовался Горшеневский, подходя к окну.
Прискакал и Модестов на одной ноге, оставив костыль у стола.
Ещё один воскресший? ядовито осведомился он.
3. АЛЕКСЕЙ ВОЛКОВ, КАМЕРДИНЕР ИМПЕРАТРИЦЫ
А. А. Волков, бывший камердинер императрицы Александры
ПОСРЕДИ тюремного двора, вымощенного мелким круглым булыжником, стоял деревенский мужик рослый, в косую сажень, в изношенной крестьянской поддёвке, отороченной серой смушкой и собранной на талии в гармошку, в полосатых портах и разбитых лаптях с грязными онучами. Чёрная с проседью борода, нечёсаная, свалявшаяся. Грязно-серые лохмы вылезли из-под полуразваленной шляпы, которая годилась разве что на воронье гнездо или для огородного пугала. Пришелец нерешительно оглядывался, словно не понимал, куда зашёл.
К мужику шагнул тюремный надзиратель.
Чего-сь надоть, лапоть рваный? Не в трактир припёрся. Стража, зачем пропустили?
Крестьянин вдруг выпрямился резко, по-военному, и прямо-таки ошпарил взглядом надзирателя:
Ты что же, Спиридонов, харю суконную свою так высоко задрал? осведомился мужик. Ведь сам крестьянский сын! Как и я, между прочим. А часовой хорошо знает, кого надо пропустить. Лучше тебя знает.
Надзиратель вздрогнул, отшатнулся, выпучил по-рачьи глаза и густо побагровел.
Ваша милость, госпо господин Волков? Вы ли это?..
Трудно меня узнать? Верю, усмехнулся мужик. Но все-таки это я.
Прошу покорнейше извинить, резво согнул спину надзиратель. Радость-то какая видеть вас в добром здравии!..
Врёшь ты всё, Спиридонов. И не рад ты вовсе, и здоровье моё не так чтобы очень доброе.
Вы к нам по делам? Чем могу служить-с?
Ты уже мне услужил, когда я арестантом у тебя был. Начальник тюрьмы здесь?
Ещё с паужина8не пришли-с. Да вот они пришли, стало быть-с!
В железную калитку в воротах протиснулся толстяк в мундире и направился в контору. Пройдя мимо крестьянина, внезапно остановился, обернулся:
Тебе чего надобно, любезный?
И вдруг вскричал:
Господин Волков! Алексей Андреевич! Да вы ли это? Глазам своим не верю!..
Тем не менее, это я, любезный Пинчуков. Резво ты мимо проскакал. А Спиридонов мне и вовсе чуть было плетей не пообещал. Совсем загордились вы тут при большевиках, вознеслись
Начальник бросился к пришельцу, схватил обеими руками его руку и затряс так сильно, что с его круглой физиономии слетели капли пота. Потом отошёл на шаг, продолжая с изумлением разглядывать гостя с ног до головы.