Раненые были? спросил он.
Нет, ваши всех забрали, ответил Вира.
Старший «хмыкнул», посмотрев на чудные галифе Виры, поднялся на машину и коротко ударил прикладом автомата по броне. БМП газанул, разворачивая башню и по прежнему держа Виру на прицеле, осторожно, объезжая воронки и бугры на дороге, покатился в сторону позиций добробата. Позже, рассказывая этот эпизод, Виригин, поседевший уже в сорок лет, признался, что поседел ещё раз!
Про Кирю-старшего, который повёл предателя Студента, помните? В штаб бригады Киря пришёл один. Принёс документы и мобильный телефон Студента. В протоколе военного следователя, с его слов, со слов Кири то есть, записано, что предатель Студент убит бойцом Кирей при попытке к бегству. Убит и похоронен в овраге у дороги. Ну, убит и убит. Сам виноват. А зачем убегал? Только на «виригинском» блокпосту все всё поняли. За младшего брата Сашку Киря рассчитался. Поняли и воевали дальше.
«Язык» из Европы
Наш тентованный ГАЗ-66-ой ехал медленно, объезжая воронки и выбоины на дороге. В кузове, кроме нашей группы, находился «деликатный» груз. В госпиталь везли, завёрнутые в плащ-палатки, мёртвые тела двух наших погибших товарищей. А в кабине грузовика полулежал раненый в голову и шею Саня, дублёр корректировщика Михая. От постоянной тряски, край плащ-палатки съезжал с головы одного из убитых, обнажая обезображенное маской смерти молодое веснушчатое лицо. И каждый раз Пуля съёживался, прятал свою голову у меня за спиной, а я наклонялся и поправлял край прорезиненного «савана». Убитый парнишка был приятелем нашего Пули. Антохой его звали.
В семнадцать лет тяжело воспринимается слово «был» в невозвратно прошедшем времени. Тем более, когда ещё вчера сидели на одном ящике из-под патронов, смеялись и, обжигаясь, хлебали уху, надеясь на добавку. Вечером вместе, открыв рты, слушали бывалых мужиков, травящих байки за взрослую жизнь. А потом спали рядом, натянув по самые уши одну на двоих плащ-палатку.
А потом был бой! И лежит сейчас мальчишка Антоха, качая мёртвой головой на ухабах и выбоинах, под той самой плащ-палаткой, убитый метким выстрелом в лицо с веснушками украинским дядькой-снайпером. Он был десятым подтверждённым «сепаром» на его счету. Должны деньгу отвалить, а может даже медальку дать. Ох, как же будет гордиться своим батькой где-то там, в Закарпатье, его единственный сын одиннадцатиклассник Антоха
В пгт Александровка нас забросили к полудню. Здесь располагался штаб «котовцев», то есть нашего батальона. ГАЗон повернул на Донецк, по пути прихватив ещё одного «200-го» и двух «300-ых», с сопровождающим санитаром. Найти штаб батальона было проще простого. Нам сказали:
Ищите клуб!
Небольшой, но с обязательными облупленными колоннами и стенами клуб, построенный, конечно, ещё при Союзе, находился в центре посёлка городского типа. Мы с Кирпичом остались посмотреть, как «глубоко затягивается импортной сигаретой» в курилке Пуля, а Дед пошёл разузнать обстановку. Обстановочка, видно, была так себе, потому, что Дед вернулся очень скоро с обрывком бумаги в руке. Это был адрес нашего расквартирования. По пути Дед рассказал, что после обеда в штабе наш ротный собирает командиров трёх разведгрупп на совещание. В это время там был и мой знакомый Михалыч, который сказал Деду:
И этот твой Писатель пусть приходит. Ему интересно будет.
Нос, что ли?
Какой нос? не понял Михалыч.
Ну, наш москвич. Нос он теперь, терпеливо пояснил Дед.
Хорошо не Ухо, усмехнулся Михалыч, Нос, так Нос. С ним приходи.
И этот твой Писатель пусть приходит. Ему интересно будет.
Нос, что ли?
Какой нос? не понял Михалыч.
Ну, наш москвич. Нос он теперь, терпеливо пояснил Дед.
Хорошо не Ухо, усмехнулся Михалыч, Нос, так Нос. С ним приходи.
Я был страшно рад видеть Михалыча. Вроде и время то прошло всего ничего, а увидел и на душе потеплело. Долго тряс его руку, извинялся, что не звонил и обещал исправиться. Оказывается, он был в курсе событий на блокпосту Виригина. Ну да! Не каждый день танкам «башни сносит»!
В небольшом кабинете клуба, с портретом Тараса Григорьевича в вышиванке на стене, нас было семеро. На столе лежала карта Донецкой области с прилегающими соседними районами образца УССР. Правда, карта была жирно изрисована фломастерами и истыкана флажками, показывающими где «они» наступают и где «мы» обороняемся. Поздоровались. Ротный немного «передержал» мою руку, но рассмотрев мою рожу, не до конца отмытую от пороховых газов, удовлетворённо улыбнулся. Докладывал Михалыч. Сначала это было похоже на политинформацию и «захотелось на воздух», но очень скоро я услышал такое, что был вынужден быстро включить на запись свой диктофон.
Все, наверное, помнят информацию, как во время чеченских войн, из всех щелей на территорию России полезли так называемые «добровольцы». Африканские и азиатские арабы, наши бывшие братья по Союзу: татары, айзера, таджики. Ну и конечно, прибалты. А куда без «белой» кости? Кто, якобы, единоверцам помогать, а кто откровенно за «долярами». Нет, мы не скрываем, что нашим молодым республикам помогают. И не только продовольствием и товарами первой необходимости. Есть и добровольцы, приехавшие к нам на помощь практически со всех континентов. Мы, не скрывая, о них говорим, пишем, показываем. В большинстве случаев, к сожалению, это не носит массовый характер. ДНР справляется с военными задачами собственными силами. А что делает Украина? Вернее, что делают с Украиной?