А потом однажды он посмотрел на себя в осколок зеркала. И увидел, сколько седины у него в волосах, сколько морщин.
Он вышел в общую комнату и огляделся. Гуля и Тина сидели там, зашивая какие-то вещички детские одежки, наверное. Рядом с Гулей тихонько листал какую-то книжку Джаник, остальных видно не было.
А где Ира, Наташа, Рустам? спросил он.
Рустам на охоту пошел. Кому-то же надо, тихо ответила Гуля.
Все правильно он уже выходит в тираж, но теперь его место займет подрастающий добытчик. Михаил грустно усмехнулся.
Наташа спит, наверное. И Ира у себя, тихо сказала Тина, сочувственно глядя на него. Знаешь, я только теперь поняла, сколько Света делала для нас. Она всю себя отдавала детям.
А где Гарик?
Отдыхает, чуть замявшись, сказала Тина. Михаил пошел в каморку к Гарику еще с порога на него пахнуло перегаром. Тот, видимо, пока Михаилу было не до него, поминал Светлану по-своему.
Что ты делаешь, с упреком сказал врач.
Больно, старик, пробормотал Гарик. И вот здесь, он коснулся ноги, и тут, положил руку на сердце.
От этого легче не станет, наоборот. И нога не пройдет, только хуже будет.
А я устал, с пьяной откровенностью сказал Гарик. Чего нам ждать, старик? Больше ведь ничего не будет только одна и та же колготня каждый день, а сил-то не прибавляется. Если честно, я жене твоей даже завидую. Она уже отмучилась.
А дети? с упреком спросил врач.
Дети, старик, уже самостоятельные. Уже обойдутся без нас. Сдается мне, мы им только мешаем.
Михаил вспомнил, как впервые пришел в бункер, и Гарик сказал ему, кажется: «Ну ты даешь, старик». А сейчас он и правда старик, как и этот пьяный человек, который все это время так мужественно держался и никого не напрягал, но теперь, похоже, сломался. Жизнь пролетела незаметно, и врач только теперь понял, что жили они, в сущности, неплохо. А сейчас все разваливалось на глазах.
И ведь Гарик прав больше ничего не будет. Та же постоянная борьба за выживание изо дня в день. А ради чего? Михаил вдруг понял, что все это время глядел на мир отчасти глазами Ланки, хотя и посмеивался над ее суевериями. И чуть ли не готов был поверить, что им и впрямь помогают какие-то таинственные силы. А теперь вот ее не стало и ничего не стало. Пусто. Даже надежды не осталось. Только серые будни, только горстка людей, которая борется за выживание, мало-помалу проигрывая эту борьбу. Наверное, выиграть эту битву можно, только уподобившись животным. Но стоит ли в таком случае цепляться за жизнь вообще?
Врач развернулся и отправился в отсек дочери. Она не спала лежала и тихонько всхлипывала. Когда он вошел, подняла голову, потом рывком села и протянула к нему руки:
Папа, папа. Как же мы теперь?
Он и сам этого не знал. Казалось бы, его жена не слишком старалась ради других, но вот не стало ее и такая дыра образовалась в душе. И ведь Ирину она не очень любила, а девчонка так убивается. Он присел возле дочери, обнял, погладил по волосам. Какая же она худышка все ребра пересчитать можно.
Ты знаешь, о чем меня мама просила? Она помотала головой. И он продолжал: Мама хотела, чтобы я отвел тебя в метро, к людям. Если, конечно, ты хочешь этого сама.
На лице его дочери появилось упрямое выражение в этот момент она была похожа на мать.
Очень хочу!
Подумай хорошенько. Обратного пути не будет. Мы можем даже погибнуть по дороге. А тут все свои, знакомые.
Горькая усмешка искривила ее лицо. Видно, несладко ей приходилось среди своих. Теперь она еще больше напоминала Ланку ту, прежнюю, с совиными глазами, которая все делала по-своему.
Здесь Рустам меня сделает второй женой или отдаст Джанику. И заставит молиться с ними деревянным болванам. Папа, если ты меня любишь, давай уйдем.
Ты уверена? Ты же знаешь, пока я рядом, тебя никто не заставит делать то, что ты не хочешь.
Здесь Рустам меня сделает второй женой или отдаст Джанику. И заставит молиться с ними деревянным болванам. Папа, если ты меня любишь, давай уйдем.
Ты уверена? Ты же знаешь, пока я рядом, тебя никто не заставит делать то, что ты не хочешь.
Это пока ты рядом, беспощадно сказала Ирка, и она прочел в ее глазах: «Здоровье у тебя уже давно не то, стоит тебе сдать и ты уже не сможешь меня защитить». По крайней мере, так он истолковал невеселый взгляд девочки.
Хорошо, тогда так и решим. Начинаем готовиться к походу, сказал он и поднялся. Ему чуть полегчало в жизни появилась новая цель. Надо выполнить последнюю просьбу жены. Может быть, она нарочно придумала это чтобы он не зачах тут с тоски возле ее могилы. Он упрекал себя за то, что мало занимался детьми и в итоге упустил, потерял сына, но для дочери он сделает все, что в его силах, и даже больше. Она последнее, что у него есть. Конечно, то, что они задумали, очень рискованно, но если держать ее по-прежнему взаперти, то потеряет и ее. Молодым нужен простор, а ему уже, наверное, недолго осталось, так что и умирать в случае чего не страшно. Главное дети. И Ирка, которую он возьмет с собой, и те, что останутся здесь. Им предстоит жить, от них зависит, каким будет будущий мир. И он постарается сделать для них все, он запасет им продуктов перед уходом, чтобы хоть первое время они ни в чем не нуждались.