А не слишком ли начал было тот.
Нет, не слишком, сказал Михаил. Я уже столько всего с поверхности натаскал, что снарягу окупил с лихвой.
Начальник не мог не согласиться.
Ладно, сказал он. Так вы что, наверх пойдете? Это ж самоубийство чистое. Я думал, вы на другую станцию. Я ж не зверь все-таки, понимаю Но люди Тут и без вас хлопот полон рот. Эти, с рынка, очухались и принялись делить территорию. Что ни ночь, у них разборки, то и дело трупы в туннеле находим. И начальник мученически завел глаза. Михаил понимал тому все-таки неловко было отправлять их на верную смерть, и он хотел хоть как-то загладить случившееся.
Ты пойми, лекарь, сказал начальник, я против тебя ничего не имею, ты мужик неплохой. Но сестра твоя, или кто она там тебе, совсем никудышная, не прими за обиду. Ни работать не хочет, ни с людьми поладить не может, ребенка вон и то рада бросить. Не приживется она тут. А ты, если что, возвращайся. Всегда будем рады.
Вы тут все равно все перегрызетесь, ответил ему Михаил. Когда людям плохо и страшно, им всегда надо найти козла отпущения. На этот раз крайними оказались мы. А когда мы уйдем, кого вы будете травить? Кто у вас будет во всем виноват?
Иди уже, махнул рукой начальник. Химзу у коменданта возьмешь, и оружие тоже, я распоряжусь.
Михаил ему даже слегка сочувствовал в глубине души тот был мужиком незлым, и если б от него зависело, наверняка оставил бы их.
Ланка новость о том, что они уходят, приняла без возражений. Разлуку с ребенком она, казалось, переносила легко. Ее вроде бы даже радовало, что больше нет этого надоеды, которого, несмотря на спокойный характер, все же надо было кормить и перепеленывать. А то, что пеленками ему служили ветхие тряпки, да и со стиркой здесь было трудно, радости ей не добавляло. И Михаил, убаюкивая младенца, иной раз морщился от запаха вонючих лохмотьев.
Я так скучаю в подземке, Миша. Еще хоть раз увидеть город а там и умереть можно, сказала его сводная сестра, единственная женщина, которая нужна была ему в этой жизни.
Она даже не спросила, куда он собирается ее вести. Опять во всем полагалась на него, как когда-то в детстве, и это его радовало. Он заберет ее отсюда, и они будут вместе, и никто больше не посмеет их разлучать. Кажется, Ланка поняла, что никто не будет о ней заботиться так, как он. Вот если бы еще она не проявляла такое равнодушие ко всему.
А на станции уже шушукались, что лекарь и его то ли сестра, то ли жена продали своего младенца. Определенно, пора было менять место жительства.
Глава 5
Возвращение
Химзу комендант выдал старенькую, но противогазы Михаил выбирал придирчиво. Автомат тоже проверил перед выходом мало ли, от кого придется отбиваться по пути. Одичавшие собаки, скорее всего, уже доели мертвых и запросто могут попробовать поохотиться на живых. Стоял апрель, и на поверхности было еще прохладно. Михаил вспомнил слова дяди Гены «кто знает, переживем ли зиму?» А вдруг они все умерли, дверь открыть некому, и они с Ланкой не сумеют войти? Нет, лучше не думать о неприятностях заранее, а то как раз мысли сбудутся. Кто-то должен был уцелеть.
Он предупредил Ланку, что зрелище предстоит не из приятных.
Все эти люди, которые не успели Они так и остались там, хоронить их было некому. Придется тебе взять себя в руки как-то. Конечно, в темноте не все будет видно, но мы не раз будем натыкаться на чьи-нибудь останки.
Это ничего, сказала она. Я не боюсь. Я и сама-то умереть не боюсь. Зачем мне жить? Мамы нет, я никому не нужна. Нет-нет, тебе нужна, знаю, поправилась она, увидев его протестующий жест. Но лучше бы мне и вправду умереть, тебе от меня одни неприятности.
Не смей так говорить, сказал он. Без тебя у меня вообще смысла в жизни не останется.
А сам подивился ее нелогичности. Ведь она без возражений отдала своего ребенка единственное существо, которое в ней нуждалось, не считая его самого, конечно, а теперь вот жалуется.
Ты просто человек долга. Придумал себе долг по отношению ко мне и вытаскиваешь меня в жизнь, а мне, может, это не надо.
Лана, спросил он, мы, может, правда скоро умрем, не хочешь сказать мне, кто был отцом Матвея?
Какая тебе разница? насупилась она. Это теперь уже не важно. Его и в живых-то, наверное, нет.
Я был с ним знаком?
Какое это имеет значение?
Тайны свои Ланка хранила даже от него.
В ночь перед выходом Светлана долго не могла заснуть, она вспоминала. Думала, что ее предали, но, может, все обстояло не так, ведь обещанное стало потихоньку сбываться.
Тогда, в жаркий летний день, узнав, что у них будет ребенок, ее единственный долго молчал. Потом заговорил и она похолодела:
Послушай, я рад. Но пока никто не должен знать об этом. Потому что наступают страшные времена. Скоро мир, каким мы его знали, прекратит свое существование. Но мы, избранные, спасемся. Его рука коснулась славянского оберега на груди, Молота Сварога. Светлана тоже взялась за свой амулет. Лунница с крестом, двойная защита и языческий символ, и христианский.
Запомни хорошенько мои слова, продолжал он. Если вдруг нам придется разлучиться, искать друг друга будем здесь. Он широким жестом обвел реку и окружающие холмы, поросшие деревьями. Тут место силы, колыбель человечества, здесь жили наши предки. Нашего сына ждет великая судьба, у него будет особое предназначение. И если даже выйдет так, что тебе придется отдать его, не возражай у него будет своя жизнь.