Может, я мешаю, вам хочется побыть одному? Скажите прямо, внезапно спохватился я, что явился не вовремя.
Мне вы нисколько не мешаете, рассмеялся он, скорее, это я рискую наскучить вам до смерти, но если вы не возражаете, я хотел бы обсудить с вами кое-какие свои трудности.
Я к вашим услугам, отбросьте все сомнения. Опыт другого человека всегда ценен, каким бы горьким он ни был. Помните мудрость? «Хочешь лучше узнать людей, изучай их!» Для нас, врачей, это особенно важно.
Так я для вас вроде микроба? усмехнулся Годфри Беллингэм. Извольте; если желаете посмотреть на меня в микроскоп, я заберусь под стекло и сделаюсь покорным объектом ваших наблюдений. Правда, мое поведение вряд ли обеспечит вам достойный материал для психологических изысканий. Моя роль в основном пассивная, а Deus ex machina2 мой несчастный брат. Да-да, именно он из своей неведомой могилы управляет всеми нитями этой адской кукольной комедии.
Он умолк и некоторое время смотрел на камин, словно позабыв о моем присутствии, потом бросил на меня отстраненный взгляд и продолжал:
Прелюбопытная история, доктор, ничего не скажешь. Середину ее вы слышали или читали о ней в газетах. А сейчас я расскажу вам все с самого начала, чтобы вы знали столько же, сколько и я. Что касается концовки, она неведома никому. Без сомнения, она написана в Книге судеб, однако эта страница еще не перевернута.
Начало всех бедствий смерть моего отца, сельского священника-вдовца со скромным достатком и двумя детьми: Джоном, моим братом, и мной. Отцу как-то удалось пристроить нас обоих в Оксфорд. По окончании курса Джон поступил в министерство иностранных дел, а мне предназначалось духовное поприще. Но очень скоро я понял, что мои религиозные убеждения настолько изменились, что я не могу принять сан. Примерно в это время наш отец получил довольно неплохое наследство и вознамерился поровну поделить все свое имущество между братом и мною, поэтому я не особенно переживал, что у меня нет определенной профессии, которая обеспечивала бы кусок хлеба. У меня вспыхнула страсть к археологии, и я решил посвятить себя любимому занятию. В этом я следовал семейной традиции: мой отец увлекался историей Древнего Востока, а Джон, как вам известно, был видным египтологом.
Спустя какое-то время отец внезапно скончался, не оставив завещания. Он давно собирался написать его, но все откладывал. Состояние его заключалось в основном в недвижимости, и мой старший брат унаследовал его почти целиком. Из уважения к известной ему воле отца Джон назначил мне ежегодную ренту в пятьсот фунтов стерлингов, что составляло около четверти его годового дохода. Я просил, чтобы брат сразу отчислил всю причитавшуюся мне сумму целиком, но он отказался и отдал распоряжение своему поверенному выплачивать мне ренту поквартально до своей смерти. Джон обещал, что после его кончины имение перейдет ко мне, а если я умру раньше, то к моей дочери Руфи. Потом, как вам известно, мой брат внезапно исчез. Все обстоятельства указывают на то, что его уже нет в живых, поэтому его поверенный, мистер Джеллико, приостановил выплату моей ренты. Но никаких конкретных доказательств гибели Джона не существует, и завещание не может вступить в силу.
А что за обстоятельства свидетельствуют о смерти вашего брата? спросил я мистера Годфри.
Он пропал в одночасье и бесследно. Его багаж нашли нетронутым на вокзале, вас это не удивляет? Кроме того, Джон получал жалованье от министерства иностранных дел, за которым приезжал лично, а если находился за границей, обязательно телеграфировал о себе, что жив и здоров. Брат слыл аккуратным и всегда являлся за деньгами в установленный срок или отправлял с необходимыми документами своего поверенного Джеллико. Но с момента таинственного исчезновения Джон ни разу не был на службе и не подавал никаких признаков жизни.
Да, вы в незавидном положении, посетовал я, но почему бы вам не добиться в суде признания факта смерти? Тогда и завещание вступит в силу.
Мистер Беллингэм изменился в лице.
Видите ли, опустил он глаза, мистер Джеллико, выждав некоторое время, не отыщется ли Джон, пригласил меня и других заинтересованных лиц к себе в контору ознакомить с завещанием. Меня оно как громом поразило, хотя брат, похоже, считал свои распоряжения правильными и само собой разумеющимися.
А что не так? полюбопытствовал я в недоумении.
Джон все запутал и сам создал препятствия к исполнению своей воли. Мы происходим из старинной лондонской семьи. Дом на Куин-сквер, где жил брат и где размещалась его коллекция древностей, принадлежал нашему роду на протяжении многих поколений. Почти все Беллингэмы упокоились на кладбище Святого Георгия в Блумсбери. Джон он, кстати, холостяк чтил семейные традиции и оговорил в завещании, чтобы его погребли на том же кладбище рядом с предками или в пределах прихода церкви Святого Эгидия на Полях. Но вместо того чтобы просто поручить душеприказчикам выполнить его волю, он сделал этот пункт условием, от которого зависит все остальное.
Что именно?
Все свое состояние он завещал мне, а если я умру раньше, то моей дочери Руфи, но при одном условии: его должны похоронить там, где он пожелал. В противном случае основная часть его имущества отойдет к нашему двоюродному брату Хёрсту.