А то, что оставалось Да лучше уж так, самой по себе, чем пускать в свою жизнь не пойми кого. Нет, вероятно, если бы накрыло «большое, светлое и страстное», то мы быстро передумали. Но это самое «большое и страстное» как-то не спешило. Не спешило даже «маленькое и чувственное».
Я поняла! выдохнула пьяная вдрызг Лена. Залпом допила то, что еще плескалось в ее бокале, и сообщила нам: Варе нужен Темный Властелин, который будет принимать ее такой, какая она есть, не заставляя плясать и варить борщи. О! И она подняла указательный палец, подтверждающий значимость ее открытия.
Пара секунд тишины, и мы просто зашлись от смеха.
Девчата, Лене больше не наливать, вытирая слезы, простонала Ира, как самая трезвая. Ее всё же дома ребенок ждал, так что она никогда не злоупотребляла. А вот Варваре непременно нужно выпить еще. Всё же юбилей
За соседним столом к нашей беседе прислушивалась роскошная дама с белыми как снег волосами, холодными голубыми глазами, одетая в белый брючный костюм. Со спинки соседнего стула свисало белоснежное меховое манто, на сиденье стояла такая же белая дорогая сумка. И вообще, вся женщина выглядела словно аристократка, которую неведомо как занесло в этот далеко не самый дорогой ресторан нашего города. Когда мы прекратили обсуждать мужчин, эта женщина отпила глоток белого вина из бокала и позвала официанта, чтобы расплатиться. В какой момент она ушла, я не заметила, потому что отвлеклась на Лену.
Домой я вернулась на такси и, если честно, дорогу помню плохо. В теплой машине меня окончательно развезло, и до квартиры я добиралась на автопилоте. Долго не могла попасть ключом в замочную скважину, пока, наконец, мама не выдержала моей возни и не открыла дверь сама.
Варя! укоризненно произнесла она.
Я теб-бя тоже рюб-рю, мамурь. Мы так хо-ро-шро пос-сидели с девчонками Жаль, ред-дко уд-рается Всё работа, раб-бота
Тут на меня напала безудержная икота. Что было дальше, я помню урывками. Умылась, вроде бы, это я делаю всегда, даже если невменяема и неадекватна. Прихватила бутылку минералки из холодильника и прошлепала в свою комнату. Разделась, стоя перед зеркалом во всю дверцу шкафа-купе, даже не включая свет в комнате. Впрочем, в зеркальной глади отражались огоньки, вероятно, из окна. Причудливая игра теней и света заставляла их выглядеть так, словно на столе горят свечи и бьются по стенам отблески огня из камина. На себя я не смотрела, так как боялась. Не хотелось видеть пьяное лохматое чудище, которое там сейчас отражается.
А еще Только чур не смеяться. Моя бабушка, прожившая всю свою долгую жизнь в маленьком глухом районном центре, расположенном в далеких глубинах нашей необъятной Родины, была человеком глубоко верующим и при этом суеверным. Когда я приезжала к ней в гости на летние каникулы, она часто мне говорила: «Варенька, не смотри в зеркало после того как стемнело. Не нужно. Особенно если не включен свет. Зеркало это путь в потусторонний мир, и открывается он после захода солнца. К нам может прийти «оно», а твою душу могут утянуть в Зазеркалье».
Собственно, она много чего мне рассказывала. Я не забывала поплевать через плечо, ежели мне переходила дорогу черная кошка. Если рассыпала соль бросить шепотку ее через плечо и опять-таки трижды сплюнуть, чтобы не поссориться с близкими. И многое другое. А зеркала Став взрослой, я осознала, что это всё мракобесие и суеверие, но привычка детства осталась: в темноте я старалась по возможности не смотреть на свое отражение. По этой же причине никогда не гадала на жениха с помощью свечей и зеркальца. Ну да! Глупость, я знаю. Ну и плевать, суеверия это для русского человека нормально.
Собственно, она много чего мне рассказывала. Я не забывала поплевать через плечо, ежели мне переходила дорогу черная кошка. Если рассыпала соль бросить шепотку ее через плечо и опять-таки трижды сплюнуть, чтобы не поссориться с близкими. И многое другое. А зеркала Став взрослой, я осознала, что это всё мракобесие и суеверие, но привычка детства осталась: в темноте я старалась по возможности не смотреть на свое отражение. По этой же причине никогда не гадала на жениха с помощью свечей и зеркальца. Ну да! Глупость, я знаю. Ну и плевать, суеверия это для русского человека нормально.
Меня качнуло, и пришлось опереться о шкаф, чтобы не упасть. Мое лицо белело, глядя на меня провалами глаз. Уф! Ну и напились же мы Ну да ничего, завтра первый выходной, а значит, успею прийти в себя до понедельника. Но тридцать лет это, как ни крути, дата весомая. Не отметить ее было бы преступлением. Я показала своему отражению неприличный жест, оступилась и опять потеряла равновесие. Пришлось прислониться к зеркалу, чтобы не упасть.
О-ох! приложив лоб к холодной глади, я прикрыла глаза. Баиньки, Варвара Олеговна. Баиньки. Самая длинная ночь в году это хорошо! Хоть высплюсь наконец
ЦАССИ
Цасси проводила Варвару до самого дома, мчась россыпью снежинок над крышей машины. Усыпала белым пухом плечи девушки и уронила несколько снежинок ей на лицо, как только та выбралась из транспорта. Варя чихнула, что-то пробормотала о холодной зиме и внезапной вьюге, которой не ожидалось по прогнозу погоды, и нырнула в теплое нутро подъезда. А богиня медленно поднималась вверх, разыскивая нужное окно. Заглянула в комнату сквозь стекло, украшенное ледяной изморозью, прислушиваясь к потаенным желаниям выбранной ею смертной. Дохнула морозным облачком, добавляя волшебных узоров на стеклянной глади