Там Альв на крыльце сидит! Мистина все-таки поймал ее и снова притянул к себе. Он никого не пропустит, пока я не выйду, явись хоть царь Костинтин с катафрактами.
Против воли Эльга рассмеялась, вообразив, как ромейский цесарь в золоченом доспехе осаждает дверь избы, чтобы застать княгиню киевскую с мужем ее сестры.
Против воли Эльга рассмеялась, вообразив, как ромейский цесарь в золоченом доспехе осаждает дверь избы, чтобы застать княгиню киевскую с мужем ее сестры.
Хотя не очень-то цесарь удивился бы если правда все то, что рассказывают о семейных делах отца и деда Костинтинова ездившие в Царьград купцы.
Покажи, как там сейчас, Эльга знаком велела Мистине перевернуться спиной вверх и с нежностью провела рукой по белым шрамам на его левом плече и над лопаткой.
Когда она впервые увидела эти следы от встречи с пикой катафракта, они были почти свежими, багровыми. Теперь, десять лет спустя, побелели, но ясно было, что Мистина унесет их в могилу и покажет самому Одину и его эйнхериям. И ему дадут хорошее место за столом одноглазого бога. Но и сейчас вид этих шрамов вызывал у Эльги ужас и трепет. Мерещилась алая кровь на земле, багровая разрубленная плоть, дыхание смерти Мистина был убежден, что в тот день ему суждено было погибнуть. Пика тяжелого всадника могла разрубить ему хребет, но скользнула по стальным чешуйкам клибаниона и лишь распорола мышцы. От этого удара Мистина упал, а сверху на него рухнул конь того катафракта кто-то из телохранителей всадил ему в брюхо копье. Как Альв и Ждан Борода вытаскивали его из-под коня и волокли к воротам Ираклии Мистина не помнил, тогда все для него поглотила багровая тьма беспамятства. Очнулся он, когда его бегом заносили в ворота. И еще успел проследить за отступлением в город своих уцелевших дружин. Эльга слушала рассказ об этом не один раз, и ей казалось, что она видит все события собственными глазами Мистины.
В те первые две ночи в Вышгороде, которые они тогда провели вдвоем, Эльга едва могла спать: стоило ей немного задремать, как голову наполнял далекий грохот, гул, давящее напряжение и чувство смертельной опасности. Мелькали образы трудноразличимые, но явственно чуждые ей. Мистина привез из похода на греков такое сильное чувство войны, которым были полны его мысли, душа и сама кровь, что стоило им заснуть рядом, как оно выливалось из него и накрывало Эльгу.
Не погиб Мистина только потому, что перед отъездом из Киева оставил Эльге свой оберег-науз «костяного змея». Знак его покровителя-Ящера, в котором, как он сказал, заключена его жизнь. Что его подвигло к этому поступку тем весенним вечером, когда они прощались перед походом? Только удача. Та, что в походе на греков оказалась сильнее княжеской.
Ты самый удачливый человек из всех, кто мне встречался, заговорила Эльга, водя пальцами по его спине. Уже лет двенадцать эта мускулистая спина казалась ей прекрасной, как заря над рекой не налюбуешься. Что твоя мать сделала для этого, хотела бы я знать! Ты что-нибудь слышал об этом? Ведь она была княжеского рода, ее чему-то учили, там, на море Велетском. Где остров Буян лежит, говорят, там святилище какое-то особое. Она могла владеть какими-то чарами премудростью.
Ты правда хочешь это знать? Мистина перевернулся лицом вверх.
Я за этим и пришла, с досадой на себя созналась Эльга, начиная водить пальцами по его шее и плечу. Мне нужно.
Не могу ответить. Когда я в последний раз видел мать, мне было шесть лет, а она лежала в коробе от повозки.
От повозки? рука Эльги замерла.
В Хель ведь нужно на чем-то ехать. Так хоронят знатных женщин даны, и отец решил, что для нее это подойдет. Как хоронят княгинь у нее на родине, ему не было известно.
Эльга отвернулась и вздохнула. На что она надеялась? Она ведь отлично знала, что Мистина лишился матери еще маленьким ребенком.
А твой отец? у нее появилась новая мысль. Он ведь тоже был не прост.
Мудрости отцу было не занимать. Но что-то вроде обряда наделения умом между нами приключилось только один раз. Когда он отходил меня своей знаменитой плетью, за то, что я сделал ребенка его хоти.
Какой же это обряд? Эльга засмеялась.
Я сам не сразу понял. К шестнадцати годам любой парень привыкает терпеть боль, и я, хоть и провалялся три дня на брюхе, пока мне девки примочки на спине меняли, ничего такого особенного в этом не видел. Провинился ответил. Я на отца не обиделся даже. И только много лет спустя понял, что он тогда сделал. Я ведь собрался сам стать отцом, не пройдя обряды свадьбы и оставаясь по годам и по уму отроком. Был открыт всем ветрам и встрешникам. А он меня живенько вколотил в Навь, заставил болью, позором это ж на глазах у всего двора было, кровью искупить вину. И предоставил мне выбираться. Я выбрался. И много лет спустя оказалось, что тот позор принес мне удачу. Такую большую удачу что я сейчас здесь, с тобой, а не неведомо где. Мистина передвинулся и положил голову на колени Эльги, прижал ее ладони к своей груди. Не знаю, подумать не могу, где бы я был, если бы Святша меня вынудил драться с ним, а потом уйти. Если бы Лют не привез в тот самый день тот самый меч И вот тогда я понял: если у человека есть удача, даже бесчестье идет ему на пользу.