Взгляни, Етон. Это мой сын Святослав, мой и Ингвара. Возможно, до тебя доходили слухи
До меня дошли слухи, что сын твой сильно нездоров! почти перебил ее Етон. Так нездоров, что лишился головы. Но не от блудной похоти, как это бывает с такими юнцами, а от острого топора!
Святослав нахмурился, но смущение перед властным, несмотря на дряхлость, стариком удержало его от ответа.
Как ты видишь, мой сын жив и здоров, и голова у него крепко держится на плечах.
И ты привезла его, чтобы убедить меня в этом?
И поэтому тоже. Но у меня найдутся и другие дела, которые я хочу обговорить с тобой.
Етон некоторое время молчал, осматривая двоих стоявших перед ним.
Я рад за тебя, если это правда промолвил он.
Это несомненно правда! твердо ответила Эльга.
Смешно даже думать, будто такого сокола можно попытаться подделать, выдав за него кого-то другого!
Но мне передали весть от весьма надежных людей. От таких, кто не стал бы потешаться надо мной Он и хотел бы посмеяться над горем старика, но едва ли решился бы ради такой глупой забавы ставить под удар свою честь.
А не скажешь ли, кто передал тебе весть, будто Святослав мертв? полюбопытствовал Мистина.
И ты здесь, приветствовал его Етон, словно только сейчас заметил, хотя заранее знал, что Мистина Свенельдич сопровождает свою госпожу. Почему при взгляде на тебя у меня вечно двоится в глазах? Это колдовство?
Нет, почтительно и невозмутимо ответил Мистина, в то время как спутники вокруг него кусали губы, подавляя улыбки. Твои глаза в порядке, а это мой младший брат Лют.
Твой отец знал какую-то ворожбу, чтобы родить одного и того же сына два раза, с разницей в пятнадцать лет?
В семнадцать, и притом от разных жен. Ну так от кого ты получил весть о гибели Святослава?
От Людяты волынского, разумеется.
Если позволишь, я отведу мою госпожу к ее месту, а потом мы были бы рады услышать эту повесть во всех подробностях.
Подав Эльге руку, чтобы помочь взойти на второе почетное сиденье, Мистина бросил на нее многозначительный взгляд и двинул бровями: было весьма важно, кто поспешил уведомить Етона о якобы смерти Святослава. Тот, кому ее передали «белые свиты» сразу после сражения на волоке.
Дружина Етона с не меньшим любопытством, чем Эльга на хозяина, взирала на гостью и светловолосого отрока рядом с ней. Святослав хмурился под этими взглядами, но в присутствии матери и престарелого плеснецкого князя ему приходилось молчать, пока к нему не обратились. Для самого Етона длинный рассказ был бы слишком утомительным делом, и он поручил это Стеги. Пока тот излагал, как в Плеснеск прибыл ближник Людомира волынского, челядь заносила столы и расставляла их вдоль помостов. Под управлением тиуна служанки расстелили скатерти, начали носить блюда: хлеб, сыр, вареные яйца, лук, соленую рыбу, вареную говядину, печеную репу в подливе из меда и масла.
И князю поведали, что голова Святослава киевского находится у Людомира в Волыни, говорил Стеги, с почтением посматривая на Эльгу и ее сына. Ее поместили в бочонок с медом, чтобы предохранить от разложения, и Людомир намерен был держать ее у себя. Но обещал, что если Етон пожелает прислать людей, дабы удостовериться, он охотно покажет ее посланцам.
Эльга старалась держаться невозмутимо, хотя ее трясло от негодования; Святослав был так мрачен, как будто там, в Волыни, и в самом деле находилась в чужих руках его собственная голова.
А от кого сам Людомир получил эту новость и голову? спросила Эльга.
Эльга старалась держаться невозмутимо, хотя ее трясло от негодования; Святослав был так мрачен, как будто там, в Волыни, и в самом деле находилась в чужих руках его собственная голова.
А от кого сам Людомир получил эту новость и голову? спросила Эльга.
Святослав сидел рядом с ней, и она держала руку у него на плече, чтобы подбодрить и самой чувствовать, что он жив и здоров.
От тех людей, кто ту голову отрубил. К нему в Волынь пришла дружина Коловея, боярина деревского. Они и поведали, что подбили русского сокола, отмстили за разорение земли своей и за смерть Благожитова сына.
Над скамьей, где сидели кияне, взмыла волна изумленных и возмущенных криков.
Йотуна мать! рявкнул Лют, забывшись от негодования; и даже хлопнул себя по бедру и тихо взвыл, задев недавно зажившую рану.
Эльга взглянула на него: он не ошибся, когда в одном из нападавших узнал сына покойного деревского воеводы.
Что ты сказал за смерть Благожитова сына? одновременно воскликнул Мистина, подавшись вперед. Он умер? А до нас это как касается?
Угощайтесь, гости дорогие! Етон повел рукой над столом, уже совсем готовым к трапезе. Близняк, пусть хлебы подают, буду раздавать.
Но гости едва ли обратили бы внимание на столы, даже если бы им подали зажаренную Жар-птицу, обложенную молодильными яблоками. Все они, от Эльги до последнего отрока, как зачарованные смотрели в рот Стеги.
Я так и сказал, подтвердил боярин. За Благожитова сына, княжича Будимира, что пал в сражении с тобой, Святослав, он слегка склонил голову перед юным гостем, на переправе через какую-то реку, если я все правильно понял.
В сражении со Святославом? Кияне примолкли, осмысливая эту новость, совершенно для них неожиданную. Если к открытию, что напавшие на волоке были древлянами, они оказались отчасти готовы благодаря догадкам Люта, то о смерти Будима до этого мгновения даже не подозревали. И это меняло очень, очень многое.