Вы уж там осторожнее, берегите себя.
Соколиков пытливо посмотрел ей в глаза:
Мы-то себя бережем, а бережешь ли себя ты? Скажи мне, сестрица названная, не тебя ли видел я в сече у деревеньки за болотом?
Анастасия отвела глаза, лукаво ответила:
Почудилось тебе, братец, я в Смоленске в ту пору была.
Берут меня сомнения, что ты правду говоришь. Ну да ладно, поверю на слово, только если мне и в этот раз почудится, разговор у нас другой будет. И Терентию о том расскажу.
Ну и сказывай, а я все равно по-своему делать буду. Мне никто не указ, Анастасия закинула тугую косу на плечо, горделиво зашагала в сторону детинца. Соколиков сел на коня. К нему подъехал Терентий.
Чего это она?
Похоже, что обиделась на меня.
Это у нее бывает. Норовистая, вся в покойного батюшку.
Засаду для татарского отряда устроили на небольшом холме, неподалеку от Смоленска. Здесь дорога круто шла вверх, и это давало смолянам преимущества. Оставалось только правильно их использовать
Смолянские ратники едва успели приготовиться, как появились татары. Передовая сотня стала подниматься по дороге на холм, когда в них полетели стрелы. Только теперь они увидели на вершине холма русских воинов и несколько повозок. Степняки ответили выстрелами из луков. Черноперые стрелы хищной стаей полетели в сторону смолян, но, к удивлению татар, они не принесли противнику урона. Истыканные стрелами русские продолжали стоять и размахивать руками. Не иначе лесные духи в очередной раз заступили им дорогу. Суеверный страх овладел кочевниками. Они не знали, что это были не смоляне, а чучела, облаченные в одежды и доспехи, которых изготовили после недолгого спора с воеводой Никифором по задумке Кирилла Сокольникова. Подвижность конструкций из жердей, сена и соломы достигалась при помощи веревок, за которые их дергали смоляне. Однако это был не последний «сюрприз», приготовленный гостям непрошеным.
Робость степняков поубавилась, когда к холму подошла вся тысяча во главе с нойоном Ганхуягом. Отважный воин, носящий имя Стальная кольчуга, не боялся злых лесных духов, а потому приказал сбросить урусутов с холма. Для этой цели он отрядил три сотни всадников. Еще три сотни пошли в обход через лес. Остальных воинов он оставил подле себя, так как не знал, какими силами обладают смоляне, и опасался нападения с тыла.
Повинуясь приказу нойона Ганхуяга, всадники с воинственными криками помчались вверх по склону. Когда до вершины оставалось не более двадцати метров, наполненные камнями повозки вдруг занялись огнем и покатились на них. Всадники повернули назад, но спастись удалось не всем. Повозки догоняли всадников, палили их огнем, сбивали, калечили людей и лошадей, из разбитых повозок вылетали камни и катились к подножью, увеличивая жертвы среди татарских воинов.
Робость степняков поубавилась, когда к холму подошла вся тысяча во главе с нойоном Ганхуягом. Отважный воин, носящий имя Стальная кольчуга, не боялся злых лесных духов, а потому приказал сбросить урусутов с холма. Для этой цели он отрядил три сотни всадников. Еще три сотни пошли в обход через лес. Остальных воинов он оставил подле себя, так как не знал, какими силами обладают смоляне, и опасался нападения с тыла.
Повинуясь приказу нойона Ганхуяга, всадники с воинственными криками помчались вверх по склону. Когда до вершины оставалось не более двадцати метров, наполненные камнями повозки вдруг занялись огнем и покатились на них. Всадники повернули назад, но спастись удалось не всем. Повозки догоняли всадников, палили их огнем, сбивали, калечили людей и лошадей, из разбитых повозок вылетали камни и катились к подножью, увеличивая жертвы среди татарских воинов.
Атака на холм не удалась. Неудачей обернулась и попытка второго трехсотенного отряда обойти позиции русских. В лесу их поджидал Кирилл. Татары въехали в лес, когда раздались свист и вой множества голосов, в них полетели стрелы, а из-под земли с шипением вырвалось густое белое облако. Это была приведена в действие дымовая шашка, последнее, что осталось в арсенале Соколикова и Аркадия. Туман накрыл конных степняков, лишая их возможности ориентироваться на местности. Кочевники вынуждены были повернуть назад.
День заканчивался, а потому нойон Ганхуяг решил прекратить попытки двигаться к Смоленску. Он повелел ставить свою юрту неподалеку от подножья холма и скрылся в ней, чтобы обдумать дальнейший план действий. Вскоре обильное потребление конского мяса и хмельного молочного напитка сделали тяжелым его живот, а сон веки. Нойону снились обширные родные степи, похожие на верблюжьи горбы холмы, голубые воды реки Керулен и табуны лошадей на зеленом ковре травы. Вдруг степь стала бугриться, отовсюду из бугров быстро вырастали деревья. Они подымались все выше и выше, закрывая ветвями синее безоблачное небо. Теперь Ганхуяг оказался в густом лесу, ветки деревьев превратились во множество рук, они тянулись к нему, волосяным арканом стянули конечности. Ганхуяг попытался освободиться от могучих объятий, но деревья держали крепко. В страхе нойон вырвался из сна, открыл глаза и увидел перед собой лесного духа. В тусклом свете затухающего костра очертания его лица были почти неразличимы, зато нойону хорошо был виден единственный, похожий на нарост, большой неживой глаз, холодно взирающий на него из полумрака. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Нойон Ганхуяг хотел закричать, позвать на помощь, но «злые духи» не позволили ему этого сделать, сунули в раскрытый рот тугой кляп, ударили чем-то тяжелым по голове. Впавшего в беспамятство нойона один из духов, коим являлся Терентий, взвалил себе на плечо, вынес из юрты. Второй «дух», по имени Кирилл Соколиков, надел на голову найденный в юрте малахай и последовал за товарищем, прикрывая его. Перешагивая через тела убитых ими караульных и спящих татарских воинов, они неторопливо направились к краю вражеского стана. Там-то их и окликнул один из караульных. Соколиков тихо приказал Терентию продолжать движение, а сам пошел навстречу татарину Не прошло и минуты, как Кирилл снова присоединился к Терентию. Окровавленный нож бывшего морского пехотинца говорил о том, что бдительный татарин уже никогда им не помешает. Еще через три минуты они были на окраине леса, где их ждал смоленский воевода с сотней дружинников. Терентий сбросил нойона с плеча. Ганхуяг кулем упал к ногам Никифора, тихо застонал. Воевода покосился на трофей: