Круглое лицо, широкие скулы, длинные усы. И глаза узкие, колючие. Умные и жестокие одновременно. Взгляд этих желтых глаз проникал в самые глубины души, и князь Дмитрий чувствовал, что невозможно скрыть ни одной мысли от великого хана.
Он не мог вынести тяжелого взгляд Азбяка и опустил глаза. Снова увидел вязь уйгурского письма
Я вижу в твоих глазах огонь, нарушил молчание великий хан. И слышу твое сердце.
Азбяк замолчал, словно желал услышать ответ.
Но великий князь знал, что сейчас не время что-либо говорить.
Надо покорно внимать.
Твое сердце жаждет мести, а не справедливости, уронил тяжелые слова Азбяк.
И снова замолчал.
На этот раз надолго.
А Дмитрий стоял, сжимая в руках свиток-джарлик. Или, как говорили на Руси, ярлык. Ханская грамота, которая давала право князю зваться «великим». Право, которое было у него, Дмитрия, по рождению. Как и у его отца, Михаила
Но татары, которые пришли на Русь из далеких степей, рассудили иначе.
Они считали, что только им дано право решать не только кому княжить, но и кому жить.
И это было неправильно. Несправедливо!
Твой обидчик гурган, снова заговорил хан. Но он обманул меня. И в его жилах не течет кровь великого Чингиса.
И снова длительное молчание.
Великий хан был прав.
Московский князь Юрий, который обманом получил ханский джарлик, став великим князем Владимирским, посчитал, что ему всё позволено. Собрав с подвластных ему земель Руси дань, которая предназначалась татарам, Юрий не сразу отправил её в Орду, а отвез в Новгород, где княжил его брат Афанасий.
Убийца князя Михаила надеялся, что новгородские купцы пустят серебро в оборот, и он положит в кошель хороший барыш.
Прознав об этом, Дмитрий сразу помчался в Орду он надеялся, что великому хану придется не по нраву обман.
Так и случилось. Хан был вне себя от гнева. Назвал князя Юрия шакалом и отправил в Новгород грамоту, в которой было повеление немедля явиться в Сарай-ал-Джедид, где недавно построили новый стольный град Великой Орды.
Путь из Орды до Новгорода и обратно не очень близок, и всё это время Дмитрий провел гостем великого хана. Никто не стеснял его свободы, он мог ходить по городу, который напоминал библейский Вавилон столько в нем было разноязыких мастеров и торговцев со всех земель, и подвластных великому хану, и очень далеких, а потому свободных.
Иногда Дмитрий садился на коня, выезжал в степь и скакал вслед за солнцем словно хотел поверить, что он на самом деле свободен
Когда из Новгорода явился гонец и сообщил, что Юрий отказывается явиться на суд к великому хану, Азбяк вызвал к себе Дмитрия и вручил ему джарлик.
И вот тверской князь стоит перед суровым взором великого хана, сжимает в руках шершавый свиток, не решаясь поднять взгляд. Видит только ноги Азбяка в войлочных туфлях, которые свисают с ложа, заменяющего ему княжеский престол.
По воле великого хана он, тверской князь Дмитрий, только что стал великим князем Владимирским, то есть старшим князем всех русских земель. И теперь он может так же, как это сделал его отец, прислать своего наместника в Новгород, и тот потребует, чтобы Юрий подчинился воле великого хана, и явился в Орду. И если Юрий по-прежнему будет противиться, великий князь попросит у великого хана войско, и Орда сама придет за тем, кто посмел ослушаться её волю.
Конечно, Дмитрий понимал, что если ордынская рать снова придет на Русь, то опять будут гореть города и умирать люди. Но у него, великого князя, нет другого пути. Он должен отомстить тому, кто оклеветал отца. А потом продолжить его дело объединить Русь, которую разоряют не только набеги ордынцев, но и междоусобицы удельных князей.
Дмитрию недавно миновал двадцать третий год, но он давно не считал себя юным в двенадцать уже командовал тверской княжеской дружиной, поэтому понимал, что его жизни не хватит, чтобы сделать Русь снова единой. Он ненавидел татар, ненавидел великого хана, но понимал: нужно скрывать свою ненависть, и если не быть покорным, то делать вид, что готов покориться воле Азбяка. Ведь за ним сила.
Сила не только Великой Орды, но всех монгольских улусов
Монголы покорили весь мир кроме западных земель.
Отец не раз говорил ему об этом. Рассказывал, как его дядя, великий князь Киевский и Владимирский Александр, ездил в далекий Каракорум столицу главного из улусов. Один только путь туда длился почти полгода
И везде на этом пути разоренные земли, сожженные города
Отец не помнил своего дядю тот умер задолго до его рождения, когда в очередной раз возвращался из Орды, где был, по слухам, отравлен, но его слова, сказанные незадолго до смерти, передавались из уст в уста по всей Руси: «Татары это огромная сила. Никто не может с ней совладать. Но мы когда-нибудь это сделаем! Рано или поздно царство Чингиса падёт как пали все древние царства, вплоть до Рима! Все эти царства канули в Лету, и только руины царских дворцов напоминают о них. Так что придет время, когда исчезнет и царство Чингиса! И все, кто страдает под игом татар, обретут свободу! И Русь тоже станет свободной! И единой!».
Возможно, именно за эти слова великого князя Александра и отравили в Орде.