Осмысливая эти проблемы, Милюков стремился использовать выводы из анализа понятий «социализм», «либерализм» и «демократия» для своей политической деятельности. Статьи Милюкова, опубликованные в «Последних новостях» «Демократия и социализм», «Либерализм и социализм», свидетельствовали об особой актуальности для него этих проблем. Союз Милюкова с эсерами, в частности, с Н. Д. Авксентьевым явился результатом теоретического осмысления позиций по вопросу о соотношении этих понятий. Милюков подчеркивал, что общим для этого союза является признание существования демократического и недемократического социализма, последний из которых является большевистским социализмом. «Большевизм есть антипод социализма, писал Милюков, его карикатура и всякий, кто видит в большевизме крайнее проявление марксизма (т. е. все-таки социализма), произносит сознательную ложь».
Единым у Милюкова с эсерами было мнение о том, что в процессе демократизации социализма происходит устранение ошибок, свойственных до отделения демократического социализма от недемократического. «Мы приветствуем такое понимание в рядах социалистов потому, что оно тождественно с нашим собственным»[278]. К числу этих ошибок относилось равнодушие к политической борьбе, приверженность к диктатуре пролетариата как к форме «открытого насилия меньшинства», а также идея социальной революции как «прыжок в царство свободы». Основываясь на идее, что социальная революция «неизбежно принимает форму эволюции» (при условии ее «революционной ценности»), и милюковцы, и эсеры делали вывод, что демократический социализм есть эволюционный социализм, отрицающий идею насильственного переворота и утверждающий, что освобожденная от большевиков Россия будет буржуазной страной.
Характерной была публикация в «Последних новостях» статьи Милюкова «Победит ли социализм?» Статья была написана по поводу сельской выставки, которую советская пресса называла «агитатором побед социалистического земледелия». Создавая эту выставку, советская власть, по мысли автора, преследовала одну цель показать, что прогресс советского хозяйства «мыслим только в условиях социализации его по сталинским указаниям». Милюков выражал сомнение в том, что достижения в сельском хозяйстве можно приписывать социализму, а не естественному стремлению крестьянства к его улучшению. При этом Милюков ссылался на советскую печать, которая признавала, что достижения в этой области еще не имеют массового характера. Он признавал достижения в частных хозяйствах, связанных исключительно с предприимчивостью и трудолюбием самих крестьян. Советское прославление механизации сельского хозяйства также вызывало у него большие сомнения. «Но есть ли какое-либо соответствие между ростом числа машин и успехами в выполнении сельскохозяйственных работ? В Москве сейчас демонстрируются победы социализма, а на полях происходит другое»: уборка отстает, цифры замалчиваются, усиливается тяга колхозников к собственному хозяйству, очевиден «испуг Сталина за судьбу колхозов»[279].
Следует отметить, что тема «эволюции советской власти» настойчиво проводившаяся в 20-е гг., в 30-е гг., можно сказать, иссякла. Если выступления Милюкова и его газеты в 20-е гг. настойчиво проводили мысль о непоследовательности власти, ее противоречивости, следовательно, несостоятельности и сопровождались выводом об эволюции власти, то в 30-е гг. стиль и тон Милюкова и его газеты заметно изменился, хотя критика власти и правительства продолжалась.
Это объяснялось рядом причин. Произошла стабилизация советской системы, какие бы сложности и трудности она ни переживала; обанкротилась сама идея о том, что с эволюцией власти рухнет Советская Россия; изменилась международная обстановка, появилась угроза войны, возникали новые проблемы, да и Милюков становился старше и мудрее. Он постепенно отказывался от своей настойчивой категоричности и становился осторожнее в оценках. Это не означало соглашательства и примирения или отказа от своих убеждений. Жизнь, как всегда, ставила новые задачи, а старые замыслы, тем более нереализованные, в новой исторической обстановке становились невостребованными.
Это объяснялось рядом причин. Произошла стабилизация советской системы, какие бы сложности и трудности она ни переживала; обанкротилась сама идея о том, что с эволюцией власти рухнет Советская Россия; изменилась международная обстановка, появилась угроза войны, возникали новые проблемы, да и Милюков становился старше и мудрее. Он постепенно отказывался от своей настойчивой категоричности и становился осторожнее в оценках. Это не означало соглашательства и примирения или отказа от своих убеждений. Жизнь, как всегда, ставила новые задачи, а старые замыслы, тем более нереализованные, в новой исторической обстановке становились невостребованными.
Иллюстрацией к этой точке зрения может служить один из многочисленных примеров отношение Милюкова к принятию сталинской Конституции. Введение Конституции 1936 г., одним из главных положений которой было провозглашение победы социализма, «Последние новости» комментировали следующим образом: «Основные задачи остаются неразрешимыми, и, может быть, для настоящего их разрешения потребуется или иначе истолковать Конституцию или ее изменить»[280]. Вместе с тем факт принятия Конституции «Последние новости» признавали прогрессивным шагом в либерализации советской политической системы, «шагом вперед к демократизму», однако оговаривали, что вся власть «при этом остается в руках коммунистической партии и ее вождя, диктатора Сталина». «Демократизация необходима Сталину для сохранения диктатуры писали «Последние новости». Диктатура нужна Сталину для демократизации строя»[281].