Новую демократическую Россию Бахметев мыслил сильным экономически развитым государством «с перспективами в области международных отношений», близким с Америкой и с «созданием экономической и политической комбинации такого мирового влияния, при котором Англии будет более чем трудно господствовать на международной арене»[240]. Ближайшую задачу Бахметев определил как «противопоставление на широкой международной арене собирания и укрепления России стремлению ее китаизировать и продолжить ее слабость и разложение», а также «собрать те державы, интересы которых положительно требуют восстановления России». И далее следует весьма выразительное суждение Бахметева: «Надо отбросить путы приемов старой дипломатии; имеет же какое-нибудь преимущество внешне безответственное положение, позволяющее говорить от имени будущей России, основываясь на прогнозе»[241]. Это свидетельство необходимости перспективно мыслить и предусматривать возможный ход событий.
В связи с этим следует отметить, что Бахметев осуждал европейскую политику, по его мнению, неспособную предсказывать и предугадывать будущее. Начало «открытой и эффективной демократической дипломатии» Бахметев видел в деятельности государственного секретаря США в 19211925 гг. Ч. Э. Хьюза, характеризуя его как педантичного государственника и прогрессивного республиканца. Бахметев активно поддерживал точку зрения США, направленную против интернационализации Китайско-Восточной железной дороги, считал необходимым сохранить дорогу «как русское предприятие» и оградить Россию от «окитаивания»[242]. 27 июня 1921 г. он писал Маклакову: «Одно можно сказать твердо: ни на какое участие Америки в разделе и эксплуатации России и в ее китаизации Европа рассчитывать не может; приходится говорить лишь о большей или меньшей степени активного и сознательного противодействия этому процессу. В общем как симпатии, так и интерес к России у новой власти весьма сильны»[243]
Он пристально следил за международными конференциями этого периода. Так, Бахметев фиксировал выступление Хьюза 24 января 1922 г. на Вашингтонской конференции, в котором осуждались претензии Японии на русский Дальний Восток и выражалась надежда США на уход японцев из Сибири. «Америка прочла декларацию, писал Бахметев, которая по силе и определенности превосходила все, что они до сих пор говорили о Дальнем Востоке»[244].
Генуэзская конференция (март 1922), в которой, как известно, принимали участие большевики, рассматривалась Бахметевым как путь к созданию активного сотрудничества Америки с Европой и к восстановлению единого антибольшевистского фронта[245]. Важным вкладом в антибольшевистскую борьбу, «актом огромного значения», Бахметев считал декларацию Ч. Хьюза в ответ на ноту Литвинова с предложением возобновить торговые отношения между двумя странами. Хьюз отвечал, что для возобновления торговли между Советской Россией и США необходимы прочные экономические основания признание частной собственности[246]. Прямые контакты и определенность позиции Бахметев признавал важным элементом противоборства сторон.
Создание единого антибольшевистского фронта не означало для Бахметева иностранного вторжения или вмешательства в российские дела. Он был сторонником вызревания внутреннего антибольшевистского процесса внутри самой России. «Восстановление государственно-экономического порядка» в России «явится результатом самоутрясения». Бахметев призывал к формированию общей атмосферы неприятия большевизма в Европе, в эмигрантской среде и в самой России. Он считал, что в борьбе с большевизмом в самой России (это относилось к началу 20-х гг.) необходимо использовать антибольшевистский национализм, непопулярный в Европе. Причину этого Бахметев видел в том, что «большевики, несмотря на свою коммунистическую сущность, объективно защищали те элементы демократической революции в России, которые составляли историческую необходимость и понимались как таковые чутьем народных масс встревоженной Европы». «Задача дня», по мысли Бахметева, состояла в том, чтобы отнять у антибольшевизма «возможность преломляться в глазах кого бы то ни было в виде поборников реакции». С осуществлением этой задачи Бахметев связывал не только будущее русского национализма в самой России, но и успех в области международных достижений[247]. Но основные силы, способные строить новую Россию, Бахметев видел в русских людях, осознавших потребность уничтожить большевизм и создать буржуазное демократическое государство.
Генуэзская конференция (март 1922), в которой, как известно, принимали участие большевики, рассматривалась Бахметевым как путь к созданию активного сотрудничества Америки с Европой и к восстановлению единого антибольшевистского фронта[245]. Важным вкладом в антибольшевистскую борьбу, «актом огромного значения», Бахметев считал декларацию Ч. Хьюза в ответ на ноту Литвинова с предложением возобновить торговые отношения между двумя странами. Хьюз отвечал, что для возобновления торговли между Советской Россией и США необходимы прочные экономические основания признание частной собственности[246]. Прямые контакты и определенность позиции Бахметев признавал важным элементом противоборства сторон.