Накормите Руфа! Руф хочет кушать! Вы неделю не кормили Руфа и ему плохо!
Расширив глаза от удивления, я испытал в груди такую тяжесть, что захотелось провалиться сквозь землю. По телу прошла мелкая дрожь. И я вообразил себя, доведённого до такого же состояния. Разве меня ждёт такая же участь? Возможно, даже хуже. Для особых гостей особая программа.
Накормите Руфа! Руф хочет кушать! Вы неделю не кормили Руфа и ему плохо!
Расширив глаза от удивления, я испытал в груди такую тяжесть, что захотелось провалиться сквозь землю. По телу прошла мелкая дрожь. И я вообразил себя, доведённого до такого же состояния. Разве меня ждёт такая же участь? Возможно, даже хуже. Для особых гостей особая программа.
Заткнись, старая швабра! рявкнул монах, и с размаху ударил Руфа кулаком по руке. Старик простонал, и исчез из проёма, став сползать по двери. Он стучал по ней, и кричал:
Накормите Руфа! Руфу плохо! Накормите его
Что за Руф? спросил один из серых монахов, когда мы отошли подальше от камеры.
А ты что, новенький?
Да, ответил монах. Тут я впервые
Местечко было жуткое. По коридорам разносились человеческие вопли. Кого-то пытали, резали, скручивали, и били палками. Звенели цепи, трещало дерево, и слышались звуки ломающихся костей. Воздух был заполнен трупным запахом, и я был уверен, что если освобожусь, то буду чуять его ещё неделю.
Вдали я увидел стол, за которым сидел монах в чёрной рясе и что-то писал пером на бумаге. Мы подошли к нему, и остановились. Он, не поднимая взгляда, спросил равнодушно:
Кто? Куда? он поставил точку, и положил перед собой следующий лист. По какому поводу?
Здорово, Рихарт. Этот монах неопределённо на меня взглянул. А Манул не говорил, куда его определить, и за что. Просто надо. Но он особый, это точно. Его лично Манул приказал заключить.
Никуда, кроме камеры Б89 его не посадить, буркнул Рихарт, меняя очередной лист. Ты думаешь, я для удовольствия пишу?
А что это? монах подошёл к столу, и глянул на лист. Ясно Протоколы по заключениям. Места вообще нет?
Нет, недовольно сказал Рихарт, и взглянул на меня.
Взгляд у него был странный. Я бы сказал, что он посмотрел на меня с аппетитом, и от этого спина похолодела. Он будто раздевал меня глазами, и мысленно вытворял со мной непристойные вещи. Невольно я попытался вообразить себе его фантазии, и меня чуть не стошнило. Гомик, что ли? Раньше я относился к половым отклонениям довольно равнодушно, но теперь, когда был риск стать жертвой настоящего педераста, становилось жутко.
У меня уже рука отнимается, сказал он моему конвоиру, за неделю столько народа привезли, что места не хватает. А достраивать и расширять им всё лень. Уже сижу тут три дня подряд. Надоело, тьфу!
В Б89, значит задумался мой конвоир. О, это-ж рядом с Руфом. Слушай, у меня к тебе ещё просьба есть. Можно будет у тебя на ночь ключи оставить? Лень тащить с собой в комнату.
Ну, задумался Рихарт на секунду. Ладно. Но с тебя причитается. Мне лишний головняк нахрен не нужен.
Идёт, улыбнулся мой конвоир. Найду для тебя кого-нибудь хорошего, конвоир с усмешкой на меня взглянул, чтобы ты развлёкся.
Было бы здорово, улыбнулся Рихарт.
Мы ушли от стола, и отправились в обратном направлении.
А что за Руф? снова спросил монах, так и не получивший ответа на заданный ранее вопрос.
Руф самый первый заключённый Тривилийского Ордена. И самый удивительный. Он до сих пор не обратился в нашу веру.
Да ладно? А когда его посадили? И когда тюрьму построили?
56 лет назад. Об этом мало кто знает, но тут раньше было убежище нежити. Говорят, даже сам Манул не в курсе. И комнат, говорят, полно тайных.
56 лет в одном месте?! Я бы умом тронулся! изумился монах.
У меня от этой новости по спине пробежали мурашки. Я за две недели заточения чуть не сошёл с ума, а этот Руф просидел здесь целых 56 лет! Ему, наверное, было очень одиноко все эти годы, а на этой почве вполне можно было двинуться. Стало любопытно, много ли он знал о тюрьме.
Пришли, сказал монах. Я увидел дверь с открытым оконцем, из которого Руф тянул к нам руку.
Монах достал из кармана рясы связку ключей, и, подойдя к соседней двери, стал звенеть ими, пытаясь отыскать нужный.
Чёрт ногу сломит! не довольствовал он. А! Вот!
Он вставил ключ в замочную скважину, и замок щёлкнул. Монах взялся за ручку, и потянул её на себя, заставив дверь противно скрипнуть. В открывшемся проёме я увидел грязные серые стены, забрызганные высохшей грязью, кучу соломы, и деревянный горшок.
Вот твоё жилище на ближайшее время, пока не станешь братом. Не орать, на стены и в углы не ссать, ходить только в горшок. Кормёжка 2 раза в день после полудня
Вот твоё жилище на ближайшее время, пока не станешь братом. Не орать, на стены и в углы не ссать, ходить только в горшок. Кормёжка 2 раза в день после полудня
Врёшь! Руф неделю не есть! раздался из камеры Руфа недовольный возглас.
Если Руф не заткнётся, то он не есть ещё неделю, хладнокровно буркнул конвоир. После полудня, значит, продолжил он. Приговор тебе огласят после его разработки. Я, значит, твой тюремщик. Могу от себя сказать, что обращение с тобой будет особое, раз по твою душу лично Манул приходил. Значит, не буянить Если что, монах достал из кармана колбочку с зелёной жидкостью, это всегда со мной. Усыпляет на раз, игрока любого уровня. Двойная доза убивает, и растворяет внутренние органы. Работает как вирус и передаётся воздушно Как его