«Гадёныш! Слепой что-ли?!» подумал я гневно, подсознательно понимая, что сам должен был следить за дорогой.
Быстро отыскав Бэкки, я увидел, что она уже встала, и отряхивалась. Она была спокойна, и плакать вовсе не собиралась, как обычно это делали другие дети. Хотя упала она с приличной высоты, и у неё была тысяча причин испугаться. Я вскочил, и подбежал к ней, присев на одно колено.
Помогая ей отряхиваться, я очень боялся увидеть на её теле синяки, ссадины, а то и открытые раны. Синяки и ссадины ладно, но вот через открытые раны могла попасть инфекция. Было страшно, что Бэкки заболеет. Спросил обеспокоенно, заглянув ей в глаза:
Бэкки, солнышко, ты как? В порядке? Ничего не болит? Всё хорошо?
Она ответила, широко улыбнувшись:
Нет, папочка, всё хорошо. Лучше спроси у мальчика, она рукой указала на подростка.
Глянув на него, я покачал головой. Он низко поклонился, и застыл в таком положении, сказав:
Прошу простить нарушение общественного порядка с моей стороны. За свою невнимательность я готов понести ответственность в полной мере, согласно действующему в Соединённых Штатах законодательству, и уклоняться от наказания не буду. Простите.
Чуть не обронив челюсть от удивления, я недоумённо смотрел на парнишку. Он произнёс свою речь таким хладнокровным тоном, что казалось, будто бы ему на самом деле никакого дела нет до произошедшего. Лучше бы он вообще ничего не говорил, и пошёл дальше, потому что отвечать ему у меня не было желания.
Он пугал меня. Мне вспомнился его равнодушный взгляд, который будто принадлежал человекоподобной машине, покорной и не агрессивной, но машине.
Смотри просто в следующий раз, куда идёшь, спокойно произнёс я, скрывая дрожь в голосе и неприязнь к парню. Ничего страшного.
Вы уверены? переспросил он, выпрямившись. Это ваше окончательное решение?
Я вскинул брови, и, чувствуя, что начал злиться, сказал:
Да иди ты, иди, это моё окончательное решение. Ты что, Виндоус 98, что ли?
Ответ отрицательный, сказал парнишка, и ещё раз поклонившись, зашагал дальше.
Странный мальчик, сказала Бэкки, глядя ему в след. Он страшный. Я его боюсь.
Ничего, он уже уходит, я успокоил её, погладив по голове. Её щёки тут же залились румянцем, и она радостно улыбнулась.
В груди стало тепло. Очень любил, когда улыбалась Бэкки. Так она ещё больше становилась похожей на Рейчел. Это были две самые любимые девушки на планете, ради которых я был готов свернуть горы, и пойти на что угодно. Мне было трудно представить жизнь без них.
Вдруг зазвонил телефон, и Бэкки от неожиданности дрогнула. «Чёрт! Вот говорил же себе, когда едешь в отпуск вырубай его на хрен! Достанут же с работы!»
Вытащил из кармана телефон, взглянул на экран, и с раздражением увидел, что звонил начальник. Сжав губы в тонкую нить, я решил, что сейчас ему всё выскажу. Понимаю, конечно, начальство и всё такое, но до той степени обозреть, чтобы дёргать человека в выходные, было не позволительно на мой взгляд.
Даже в разговорах с начальством нужно быть смелым, потому что если раз позволишь им на себе поехать, то делать они это начнут с потрясающей регулярностью.
Принял вызов, и поднёс телефон к уху.
Алло, произнёс я раздражённо.
Привет, Рик! Слушай, извини, что беспокою. Просто у меня для тебя хорошая новость есть. Тебе говорить удобно?
Хотелось послать его к чёрту, сказав, что меня нельзя трогать в не рабочее время и по поводу и без повода. Но, раз уж он хотел мне сообщить хорошую новость, то я решил послушать его. Почему нет? Сделав глубокий вдох, я успокоился, и ответил:
Слушаю вас.
Бэкки подошла, и взяла меня за руку. Мы побрели дальше.
В общем, старый старший менеджер уволен. Он весьма нехорошо проявил себя при исполнении своих служебных обязанностей. Элли замолвила за тебя словечко пару месяцев назад, ну, и мы тут с высоким начальством решили, что ты можешь попробовать себя как Старший менеджер. Что скажешь?
Вот это была реально приятная новость, которую я был рад услышать даже в отпуске. Я получил повышение! Просто невероятно! Вот не зря же говорили, если прикладывать усилия, искать, и прорываться то всё получится! На душе стало радостно, и я улыбнулся, почувствовав, как участился пульс.
Я готов. Как вернусь из отпуска
Извини, перебью, сказал начальник. Вот тут как раз загвоздка. Если ты берёшь повышение, то из отпуска надо будет выйти. Потому что смена пустует. В ней старшего менеджера нет, понимаешь?
Меня будто парализовало. Тут и без слов было понятно, что если я откажусь, то на моё место посадят кого-нибудь более сговорчивого. Прежде, чем я ответил, прошли секунды, но для меня они длились как минуты. Сказать ему «Да, шеф, я согласен пренебречь своим отдыхом и пахать как лошадь» значило только одно: продажа себя в тотальное рабство. И даже не в отдыхе было дело.
Дело было в семье, с которой я потом совсем не смогу проводить время.
Это ведь бесценные секунды невосполнимого ресурса, потери которого мне никто и никогда не возместит.
Как быть?
Я увидел Рейчел, больную, со впалыми от усталости глазами. Она сидела в постели, а рядом стоял сервант, заставленный лекарствами. Рейчел нуждалась в терапии, и я знал об этом прекрасно, но нам просто не хватало на неё денег. Старший менеджер получал раза в три больше, чем я. Это значило, что если мы и не сможем позволить себе терапию наличкой, то, как минимум, сможем взять кредит и платить по нему.