«Иду, Рейч! Вы там начинайте без меня! Я скоро буду!»
Рейчел? Моя Рейчел? С ним? И моя дочь тоже? Мне представилось, что они с Ханом стали семьёй. К горлу подступил ком, а на глаза навернулись слёзы. Я не мог поверить. Просто не мог поверить, что девушка, которую я любил, которой доверял все эти годы, так легко меня предала, и легла в постель к моему врагу. Да, доказательств этому не было, но всё логически об этом говорило.
Он был в моей ванной, в моём доме, и смотрел фильм с моей семьёй.
Такого сильного шокового состояния у меня ещё никогда не было. Отец говорил мне:
«Сынок, женщины способны предавать. Всегда имей это ввиду, когда живёшь с кем-то».
Может из-за этого папа расстался с мамой? Она ему изменила? Это было логично. Мне вспомнилась боль, которую я испытывал, когда слышал от отца слова об измене. Та боль была очень похожа на ту, что сейчас терзала мою душу.
Я не мог поверить, что измена возможно после долгих лет отношений, и пережитых вместе трудностей. Сколько меня не было? Два дня? Три?
Я сдавил голову ладонями, согнувшись. По щекам скользили слезы. Не удавалось издать и звука, хотя очень хотелось кричать во всю глотку, разнося всё вокруг. Во мне что-то сломалось, окончательно и бесповоротно травмировав мою психику, которая уже была подорвана моим пленом в игре и постоянной физической болью.
Я так больше не могу.
Мне представилось, как я выстрелил себе в голову, и тем самым прекратил все эти муки. Трансформировав руку в рельсовую пушку, я прислонил её к подбородку. Широко улыбнувшись, зажмурил глаза, став сдавленно и истерически смеяться.
Это же игра. Тут нельзя убить себя. Ты переродишься, и снова вернёшься в свой ад. Да и так ли взрослые люди решают проблемы?
Убрав пушку, и почувствовав, как тело наполняется омерзительным ощущением бессилия, запрокинул голову, устремив взгляд к потолку. Мне почти ничего не хотелось. Ни спать, ни есть, ни пить, ни жить, ни думать. Просто хотелось проснуться рядом с Рейчел. Хотелось, чтобы она погладила меня по голове, сказав: «Рики, милый мой, спи. Я рядом. Это всего лишь сон».
Но я не просыпался. Может, прав Хан? Может, забить на всё, и остаться тут? Стать царём, начав всё с чистого листа?
Глава 10
Я смотрел в потолок. У меня не было представления, что дальше делать, да и иметь его не хотелось. Зачем? Куда двигаться? К чему? К жизни, где меня предала собственная семья, в которую я вложил столько сил, времени, любви, и нервов?
Нет. Увольте.
Значит, нужно было оставаться здесь. Цокнув языком, и нехотя встав со стула, я вышел из своих покоев. В комнате с пробковой доской никого не было. У исполнения моего желания отойти от дел была одна небольшая проблема остаться хотел я один, а остальные надеялись, что спасутся благодаря мне.
Но с каких пор я стал матерью Терезой? С каких пор я должен был пренебрегать собой ради других? Расскажу им, как выйти, пусть Годфри всех проинформирует так же детально. Пусть добиваются всего без моей помощи. Написал в личку Годфри и Уильяму.
Долго их ждать не пришлось. Минут через пять они пришли.
Что случилось, Рик? спросил Уильям, сев за стол. Он указал на место напротив себя. Садись, рассказывай.
Что случилось, Рик? спросил Уильям, сев за стол. Он указал на место напротив себя. Садись, рассказывай.
Я сел. Годфри ничего не сказал, и лишь сел рядом с Уильямом. В груди появилось неприятное чувство, и мне почему-то было стыдно смотреть Уильяму в глаза. От чего тут быть стыду? А от того, что я обещал людям с три короба, сказав: «Вытащу всех! Я такой молодец!», а теперь хотел отступить.
Ну и что? Чего в этом такого?
Лидер, лишённый мотивации не лидер. Потому я решил, что с удовольствием передам свои полномочия Уильяму. А Рик пусть катится колбаской со своими измерениями.
Из подсознания стал говорить его голос:
«Помни, что у твоей задачи есть более глобальные значения, чем просто дойти до выхода. Если ты не справишься, то мы все умрём, до одного. Окончательно и бесповоротно. Твоя смерть в нулевом пространстве это не смерть вовсе, но если ты не поможешь мне, то умрёшь по-настоящему. Нас сотрут из действительности!»
Нас сотрут из действительности. «Что за чушь? убеждал я себя. Такого нет и быть не может». Но в тайне при мысли об этом внутри всё холодело. Быть стёртым из действительности для меня значило только одно полное прекращение моего существования в любом виде. От этого бросало в дрожь, и, не смотря на фантастичность перспективы уйти в забвение, инстинкт самосохранения работал на всю катушку. Он без устали колол сознание убеждением, что надо жить, и двигаться к выходу.
Но я сознательно давил инстинкты.
Я готов сложить полномочия, сказал я, набравшись смелости, и заглянув Уильяму в глаза. Уильям был добрым на вид, но мне с трудом удавалось выдерживать его взгляд. Мой голос вдруг стал дрожать. Готов передать их одному из вас. Полный контроль над общиной и выполнением поставленной задачи. Точнее, я не просто готов, а я это сделаю.
Сердце стало стучать быстрее от волнения. Мне было страшно, что Уильям откажет, и мне придётся упрашивать его, а то и заставлять силой. Ну и пусть! В своём решении я был твёрд, и отказываться не хотел. Хватило с меня этих геройств, и хватило с лихвой.