[Позднышев С. Д. Распни Его. Париж: 1952]
Уже через несколько дней после отречения до некоторых участников заговора и близких к ним соратников начала доходить катастрофическая суть того, что они совершили. Генерал В.И. Гурко, который с ноября 1916 по середину февраля 1917 исполнял обязанности Начальника штаба Верховного главнокомандующего (член Военной ложи Гучкова, не принимавший непосредственного участия в заговоре на его последнем этапе) написал фактически покаянное письмо Николаю уже через два дня после отречения. Вот начало этого письма:
"В скорбные дни, переживаемые ныне всей Россиейи, несомненно, болезненнее всего отзывающиеся в Вашей душе, позвольте мне, государь, руководствуясь самой сердечной привязанностью, направить Вам следующие несколько строк, написанных в убеждении, что Вы увидите в них только мою потребность передать Вам, с какой болью я и миллионы других преданных сынов России узнали о великодушном поступке Вашего величества.Движимый желанием процветания и счастья России, Вы предпочли принять на себя все последствия и всю тяжесть случившегося, нежели обречь страну всем ужасам длительной междоусобной борьбы или, что было бы еще страшнее, оставить ее беззащитной перед торжествующим вражеским оружием. Ваше поведение заслужит должную награду истории и благодарную память народа. Сознание того, что в этот скорбный моментВы без колебаний решились на акт величайшего самопожертвования ради целостности и благополучия нашей страны, которой Вы, следуя примеру своих венценосных предков, всегда были верным, воистину вернейшим слугой и доброжелателем, послужит Вам достойной наградой за беспримерную жертву, принесенную Вами на алтарь Вашей страны. Я не нахожу слов, чтобы выразить свое преклонение перед величием совершенной Вами жертвы как Вашей, так и Вашего наследника." (жирный шрифт мой Б.Р.)
Полный текст см. [Гурко В. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 19141917. М.: 2007, с.389-392].
Как видно, Гурко обращается к Николаю как к действующему императору ("Ваше величество"), и далее в письме он выражает надежду (или предсказывает) на возрождение монархии и возвращение бывшего царя на российский трон. И далее он пишет:
"Предположим, возможно допустить вероятность того, что страна пожелает вернуться в состояние законопослушания и порядка. В таком случае необходимо, чтобы лица, которые могут тогда составить центр, способный объединить всех, кто стремится не к временной власти, но к поступательному развитию и постепенной эволюции русского народа, не были остановлены воспоминанием о том, что в то время, когда их идеалы временно отступили, они не приложили усилий, пусть даже, при необходимости, исключительных, для обеспечения безопасности и личной свободы, а возможно, и жизни тех людей, большинство из которых в свое время искренне и верно служили своей стране, хотя и руководствовались при этом законами, быть может, устаревшими, но тем не менее юридически сохранявшими силу."
А вот как вёл себя через день после отречения сменивший Гурко на посту Начальника штаба Верховного главнокомандующего генерал М.В. Алексеев на встрече с Николаем в Могилёве:
"Алексеев чувствовал неловкость и смущение перед Государем. Его совесть тревожило упорное молчание Царя. Во время доклада о последних событиях в Петрограде он не выдержал и сказал ему: «Ваше Величество, я действовал в эти дни, руководствуясь моей любовью к Родине и желанием уберечь и оградить армию от развала.Россия тяжко больна; для ее спасения надо было идти на жертвы»Государь пристально посмотрел на него и ничего не отвечал".( жирный шрифт мой Б.Р.)
[Позднышев С. Д. Распни Его. Париж: 1952]:
Как видно, и М.В. Алексеев и В.И. Гурко говорят о жертве, принесённой Николаем Вторым ради спасения России (чтобы избежать раскола в армии и в обществе). Конечно, со стороны заговорщиков (особенно от Алексеева), такие слова выглядят очень сомнительно но можно не сомневаться в их искренности. Им не было нужды писать или говорить о самопожертвовании царя после победы заговорщиков.
***
Испугались многие из свиты через неделю, 9 марта, в поезде из Могилева в Царское Село когда узнали, что Николай Александрович едет в поезде «как бы арестованный» (по выражению Алексеева перед посадкой в поезд в Могилеве). И что накануне в Царском Селе Корниловым арестована Александра Федоровна и все, кто добровольно остался с ней в Александровском дворце.
Победившие заговорщики еще и 8 марта боялись Николая они даже не посмели опубликовать в газетах его последний приказ по армии и флоту, который он огласил на прощании с войсками в Ставке [Соколов Н.А. Убийство царской семьи. М., 1991]. Хотя этот Приказ призывал подчиниться Временному правительству, но победившие заговорщики боялись, что за его публикацией последует волна симпатий к Николаю. И у них были основания бояться этого. На прощании с войсками, по воспоминаниям очевидцев, атмосфера была такая, что, казалось, скажи Николай хоть слово против Временного правительства и заговорщиков, все в зале Ставки тут же встанут на его сторону, и начнется кровопролитие. Но он не сказал потому, что не хотел раскола в армии и смуты в России.