[Кобылин В. С. Анатомия измены. СПб.: Царское дело, 2005], [Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. СПб.: Петрополь, 1991. (Первое издание: Белград, 1939.)].
Генерал Алексеев 28 февраля принял окончательное решение примкнуть к заговорщикам и телеграммами остановил эти боеспособные части на пути к Петрограду. В его циркулярной телеграмме ложно утверждалось, что беспорядки в Петрограде пошли на убыль и надобность в подавлении мятежа отпала. Крайне негативную роль сыграл в те дни, как известно, председатель Государственной Думы М. В. Родзянко.
Некоторые из этих частей находились уже в часе-двух езды от столицы. Все они были остановлены. Генерал-адъютант Н. И. Иванов получил приказ Алексеева уже в Царском Селе его солдат не большевистские агитаторы уговорили, как рассказывали в СССР, а остановил сам генерал Иванов по получении этой телеграммы. В Википедии (в статье об отречении) можно прочитать, что полностью "кулак" для подавления бунта мог быть собран не ранее 3 марта (мол, поздно) однако, во-первых, бунт мог быть подавлен и только гвардейскими полками генерала Иванова, а во-вторых, мы обсуждаем здесь миф о якобы бездействии и слабоволии Николая II, а не технические детали соединений войсковых частей.
А Николай II 28 февраля попал в западню.
Обо всем этом можно прочитать в мемуарах участников тех событий. Как я уже упоминал, наиболее полно впервые собрали эти материалы историки-эмигранты Виктор Сергеевич Кобылин [Кобылин В. С. Анатомия измены. СПб.: Царское дело, 2005] и Сергей Петрович Мельгунов [Мельгунов С. П. На путях к дворцовому перевороту. Заговоры перед революцией 1917 г. М.: Бородино-Е, 2003].
Выезжая из Ставки в Царское Село, Николай был уверен, что к его приезду мятеж в Петрограде будет подавлен снятыми с фронтов войсками или что по крайней мере 40 тысяч боеспособных штыков окажутся в его распоряжении. Подавить мятеж было нетрудно в Москве в декабре 1905 года было гораздо сложнее.
Жертва во спасение России, или напрасная жертва?
В опровержение известного мифа о слабоволии Николая II привожу здесь несколько ярких примеров проявления его силы воли:
инициатива и настойчивость в деле созыва в 1899 году Гаагской мирной конференции, несмотря на первоначальный скепсис и даже сарказм некоторых европейских лидеров;
заключение Портсмутского мира (август 1905 года) на приемлемых для России условиях, вопреки первоначальному скептицизму С. Ю. Витте в достижимости этой цели;
принятие решительных мер к прекращению террора и восстановлению порядка в 19051907 гг.;
постоянная поддержка деятельности и реформ П. А. Столыпина, вопреки сопротивлению Думы и лидеров оппозиции (не все знают, кстати, что царь не принял его отставку в марте 1911 г);
устранение в 1912 году угрозы возникновения европейской войны, вопреки позиции «ястребов» в правительстве и в ближайшем окружении;
личная заслуга в деле борьбы с алкоголизмом и искоренения пьянства «сухой закон» 1914 года, вопреки мнению скептиков (в том числе премьера В. Н. Коковцева), давший прекрасные результаты и не подорвавший бюджет страны;
принятие на себя Верховного командования (август 1915) в условиях военной катастрофы весны-лета 1915 года вопреки всеобщему мнению и неоправданным опасениям (в том числе почти всего ближайшего окружения), и быстрое восстановление военного положения, преодоление «снарядного голода», быстрое улучшение положения на всех фронтах.
Известно высказывание относительно свободного в 1927 году советского журналиста Михаила Кольцова о Николае Втором. Цитирую по [Мультатули П.В. Господь да благословит решение моё. СПб, 2002]:
"Кольцов был тогда в стане победителей, тех, кто истреблял Романовых «как класс», кто всячески клеветал и унижал память последнего Царя. Тем более для нас интересен тот неожиданный вывод Кольцова, когда он пишет о Николае II: «Где тряпка? Где сосулька? Где слабовольное ничтожество? В перепуганной толпе защитников трона мы видим только одного верного себе человека самого Николая. Нет сомнения, единственным человеком, пытавшимся упорствовать в сохранении монархического режима, был сам монарх. Спасал, отстаивал Царя один Царь. Не он погубил, его погубили". [Мультатули, глава 6, с.528]
Конечно, в целом текст Кольцова саркастический, но, как видно, силу воли царя он не отрицал. Насчет «перепуганной толпы защитников трона» Кольцов все же передергивает: 12 марта никто из верной Присяге свиты государя в поезде еще не был испуган просто они ничего не могли предпринять без его приказа, а он уже понимал, что ни к чему, кроме кровопролития, это не приведет. Вот отрывок из воспоминаний одного из современников событий тех дней (генерал-майор С.Ф. Позднышев в эмиграции собирал сведения и свидетельства участников событий 1-2 марта в Поскове ):
"2 марта. Прибытие из Петрограда Гучкова и Шульгина:
На Гучкова с ненавистью смотрел стоявший у дверей молодой офицер лейб-гвардии Московского полка. Вот он схватил шашку, может, сейчас блеснет сталь. Государь заметил движение руки, быстро сказал: «Соловьев, успокойся, выйди в соседнее помещение. Я не хочу ничьей крови» ".