На кухне засвистела скороварка.
Я сейчас, сказал Лоран, оставляя Хлою перед игральным столиком.
Бульон закипел. Теперь надо опустить в него овощи, накануне отваренные до полуготовности: морковку, картошку, лук-порей, репу и сельдерей. Плюс две мозговые косточки.
Дарственная надпись! закричала Хлоя.
Доставая из холодильника тарелку с овощами, Лоран улыбнулся. Он с раннего детства приохотил Хлою к книгам. От «Сказок кота Мурлыки» Марселя Эме она перешла к «Гарри Поттеру», потом читала рассказы Эдгара По Позже настала очередь поэзии: Бодлер, Рембо, Превер, Элюар Наконец добралась до толстых романов: Пруст, Стендаль, Камю, Селин Затем современные авторы Если он и добился каких-то успехов в воспитании дочери, то именно в этой сфере. Сейчас настала пора, когда Хлоя, не нуждаясь больше в его руководстве, совершала собственные литературные открытия. В последнее время она, по ее выражению, «ловила кайф от Малларме», туманные стихи которого «вставляли» ее сильнее, чем музыка Алена Башунга. Лоран попробовал бульон, добавил щепотку соли и опустил в кастрюлю овощи. Двадцать минут на медленном огне и будет готово. Он открыл бутылку фиксена и налил себе бокал. В кармане звякнул мобильник. Эсэмэска от Доминики. Он отправлял ей сообщения вчера и позавчера, но не дождался ответа. «Как насчет сегодняшнего вечера?» прочитал Лоран и отхлебнул вина. «Ужинаю с дочкой», написал он и отправил эсэмэску. Ответа на нее не последовало.
В дверном проеме появилась Хлоя и встала, опершись о косяк.
Попробуй! Он протянул ей бокал. Бургундское, фиксен, из запасов монсеньора Александра, урожай две тысячи девятого года.
Хлоя поболтала вино в бокале, как он ее учил, поднесла к носу, сделала глоток и чуть заметно кивнула в точности, как ее отец всегда делал в ресторане.
Судя по косметике, ей около сорока, заговорила она. Кроме того, сама сумка. Модель и цвет. Тридцатилетней телке и в голову не придет покупать сумку такого цвета. Тем более пятидесятилетней и старше.
Слушай, ты же не в школе. Брось этих своих «телок». Говори по-человечески, попросил Лоран и глотнул вина. Ладно, что еще?
Хлоя вздохнула, но продолжила:
Она очень дорожит своим прошлым. Зеркало-то старинное. Типа семейная реликвия. Может, от бабушки досталось? И еще духи. «Хабанита». Они давным-давно вышли из моды. В дневнике она пишет странные вещи. И книжка с автографом писателя да не какого-нибудь, а которого ты сам обожаешь. В общем, Хлоя иронически улыбнулась, эта женщина создана для тебя.
Я надеялся услышать что-нибудь более содержательное, довольно холодно парировал Лоран.
Да ладно тебе, отмахнулась она. Короче. С химчисткой ты хорошо придумал. Но я придумала кое-что получше.
Да ну? И что же? спросил Лоран, поворачиваясь к плите.
Тебе надо увидеться с Модиано.
Лоран пожал плечами.
Я серьезно. Спроси у него. Он же ее видел, когда подписывал книжку. Может, он ее вспомнит?
Я не знаком с Модиано, Хлоя, ответил Лоран, убавляя под кастрюлей огонь.
Слушай, ты знаком с кучей писателей. А он точно живет в Париже. Неужели так трудно его разыскать?
По-моему, он живет где-то в районе Люксембургского сада, но точно я не знаю. Адреса у меня нет.
Так спроси в издательстве, которое его печатает.
Ну что ты, это невозможно. Они никому не дают ни адресов, ни телефонов.
Ну, не знаю! Придумай что-нибудь! Хлоя взяла со стола бокал и глотнула вина. Ты влюбился? после короткой паузы спросила она.
В кого влюбился? переспросил Лоран, открывая крышку скороварки.
В женщину с красным блокнотом.
Да нет, конечно. Я просто хочу вернуть ей сумку. Достань тарелки, пожалуйста.
Хлоя поставила бокал на стол и достала из шкафчика тарелки.
Как поживает Доминика? тихо спросила она.
Мы с ней немного поцапались, коротко ответил Лоран.
Она что, увидела сумку?
Почему ты так решила?
Потому что, если она видела сумку, наверняка разозлилась.
Лоран замер с половником в руке.
Она испугалась, что ты захочешь познакомиться с этой женщиной, четко выговаривая каждый слог, произнесла Хлоя.
Лоран разлил суп по тарелкам.
Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Два часа пролетели незаметно. Суп был удостоен звания «лучшего в мире». Ответной эсэмэски от Доминики так и не пришло. Хлоя валялась на диване в одной майке и смотрела реалити-шоу. Горожанки знакомились с фермерами с целью (довольно-таки сомнительной) их обворожить ввиду возможной совместной жизни. Совершив романтическую прогулку по лесу и полюбовавшись на коровье вымя, парочки вставали перед камерой и подробно рассказывали о своих чувствах. Для Лорана всегда оставалось загадкой, как люди, живущие в крошечных деревушках, где нельзя проехать под чужими окнами на мопеде, чтобы об этом мгновенно не узнала вся округа, с бесстыдной откровенностью изливают душу перед миллионами телезрителей, не боясь выглядеть нелепо. «Я что хочу сказать Ты мне правда очень нравишься», робко лепетал взлохмаченный здоровяк. «Ой, восклицала горожанка. Я так тронута, Жан-Клод, так тронута Но Понимаешь, мне кажется, лучше, если мы будем просто дружить Давай переписываться, а?» с деланым воодушевлением предложила она. Земледелец молча проглотил горькую пилюлю. Он стоял, глядя на очертившие горизонт овернские холмы, явно не торопясь хвататься за перо. «Ты на меня не сердишься?» просюсюкала она голосом мамаши, запрещающей малышу брать с тарелки второе пирожное. «Да нет, чего там», буркнул Жан-Клод.