Да и у меня много работы.
Вам уже лучше?
Все нормально.
Иногда расстройство бывает из-за какой-нибудь ерунды. Например, другая вода, или вроде того.
Наверное, переел за обедом.
Что это?
Кто-то ломился в дверь.
Видимо, хотят войти.
А дверь заперта?
Кажется, я ее запер.
Она посмотрела на меня и побледнела. Пошла в зал, но через минуту вернулась.
Уехали.
Сам не знаю, зачем я ее запер.
А я позабыла открыть и Кора двинулась обратно, но я ее остановил.
Давай не будем открывать.
Если будет заперто никто не сможет войти. А мне еще готовить нужно. И тарелку помыть.
Я обнял ее и впился губами в ее губы.
Укуси меня! Укуси!
Я укусил. Так сильно, что ощутил вкус крови. И кровь текла у Коры по шее, когда я нес ее наверх.
Глава 3
Потом два дня я был словно пришибленный, однако грек на меня дулся и ничего не заметил.
А дулся он потому, что я не починил дверь из кухни в зал. Кора сказала, что ударилась о дверь нужно же было объяснить, отчего у нее распухла губа. Виноват оказался я: не починил дверь. Тогда я ослабил пружину вот и вся починка.
На самом-то деле Ник был не в себе из-за вывески. Он потерял от нее голову и даже боялся, как бы я не сказал, что идея моя, а не его. Да еще эту чертову вывеску не смогли сделать сразу, пришлось ждать три дня. Потом я забрал ее и повесил. На вывеске было все, что Ник нарисовал на листке, и кое-что еще. Греческий флаг, американский флаг, две руки в рукопожатии и надпись: «Качество гарантировано». Все это было написано красными, белыми и голубыми неоновыми буквами; я ждал, пока стемнеет, чтобы включить. Когда я повернул выключатель, вывеска засияла, как рождественская елка.
Да, много я видал вывесок, но такой ни разу. Нужно отдать вам должное, Ник.
Ей-богу! Ей-богу!
Мы пожали друг другу руки и опять стали друзьями.
На следующий день, оказавшись на минутку с Корой наедине, я ткнул ее кулаком в бедро да так, что чуть не сшиб с ног.
Это еще чего?! фыркнула она, словно пантера. Мне она такой нравилась.
Как ты, Кора?
Паршиво.
Меня опять стал преследовать ее запах.
Как-то раз Ник узнал, что один парень неподалеку продает по дешевке бензин. Он мигом прыгнул в машину и помчался запасаться. Я сидел у себя в комнате и уже хотел двинуть в кухню, но на пороге столкнулся с Корой. Я посмотрел на ее губы. Раньше-то случая не представлялось. Опухлость сошла, остались только крошечные синячки от моих зубов. Я потрогал их пальцем. Губы у нее были мягкие и влажные. Я поцеловал их не сильно, а легко и нежно. Никогда раньше так не целовал.
Кора оставалась со мной, пока не вернулся грек, примерно час. Мы ничего не делали, просто лежали рядом. Она перебирала мои волосы и задумчиво смотрела в потолок.
Ты пирог черничный любишь?
Не знаю. Люблю, наверное.
Я тебе испеку.
Осторожней Фрэнк! Рессору[2] сломаешь!
К чертям собачьим рессору!
Мы въехали в эвкалиптовую рощицу у дороги.
Ник послал нас в лавку вернуть несколько бифштексов, которые, по его словам, никуда не годились. На обратном пути нас застигла темнота. Я съехал с дороги машина подскакивала и тряслась и остановился за деревьями. Не успел я потушить фары, как Кора уже заключила меня в объятия.
Мы много чего успели. Потом сидели в машине.
Я так больше не могу, Фрэнк.
И я.
Это невыносимо. Мне нужно насытиться тобой, Фрэнк. Ты понимаешь, о чем я? Утолить свою жажду.
Понимаю.
Ненавижу этого грека!
Почему ты за него вышла? Ты не рассказывала.
Я тебе ничего не рассказывала.
Да, на разговоры мы не отвлекались.
Я работала в одной кафешке. Поработаешь пару лет в лос-анджелесской забегаловке ухватишься за первого же парня с дорогими часами.
А из Айовы когда уехала?
Три года назад. Победила в конкурсе красоты. В выпускном классе, в Де-Мойне. Я там тогда жила. Первое место поездка в Голливуд. Отхватила главный приз, кругом фотографы а через две недели уже работала в забегаловке.
Домой не вернулась?
Не хотелось доставлять им такое удовольствие.
А в кино сниматься?
Пробы проходила. С внешностью-то никаких проблем. Но там же теперь нужно говорить в кино. И стоило мне на экране заговорить, как всем стало ясно, чего я стóю Жалкая дешевка из захолустья, у которой шансов стать актрисой столько же, сколько у обезьяны. Даже меньше. Обезьяна хотя бы рассмешить может. А от моей игры людей только тошнит.
А потом?
Потом два года парни щипали меня за ляжки, оставляли грошовые чаевые и звали прогуляться после работы. И иногда, Фрэнк, я с ними ходила.
А дальше?
Ты понимаешь, что значит «прогуляться»?
Понимаю.
Дальше появился он. Я вышла за него замуж, думала, притерплюсь. Но больше не могу. Господи, разве я похожа на беленькую птичку?
По мне, ты скорей из породы хищников.
Что есть, то есть. Перед тобой мне незачем притворяться. И кожа у тебя хорошая и не блестит от жира. Фрэнк, ты хоть понимаешь, как это важно?
Вроде могу представить.
Вряд ли. Мужчина никогда не поймет, что это значит для женщины. Жить с потным и сальным типом, от которого тошнит, когда он до тебя дотрагивается. И вовсе я не хищница, Фрэнк, я просто больше не могу его терпеть.
Это ты меня-то хочешь обдурить?