Франка молчала. По его серьезному лицу она видела: Даниэль искренне верит в то, что говорит.
Я рад, что ты не попала на гильотину, как другие предатели. У тебя есть будущее станешь женой и матерью, станешь рожать сыновей, которые послужат рейху.
Даниэль докурил и воткнул окурок в стоявшую на столе пепельницу. Франка затянулась раза три, не больше.
Он подался вперед.
Я уверен, ты усвоила урок.
Конечно, я тогда сглупила. Нужно было сразу на негодяев донести, но я боялась.
Франка сделала глубокий вдох, пытаясь унять боль, вызванную этими словами.
К столику подошла какая-то пожилая женщина. Беркель встал и поздоровался.
Герр Беркель, рада вас видеть.
И вас, фрау Гойч. Прекрасно выглядите.
Я так вам благодарна Женщина протянула ему пакет. Это вам и вашей семье.
Нет-нет, я не могу
Передайте мальчикам. За то, что вы для нас сделали.
Беркель взял пакет.
Благодарю. Я поздравлю их от вас с Рождеством.
Благослови вас Господь, герр Беркель, сказала она и на прощание добавила: Хайль Гитлер!
Хайль Гитлер, ответил Беркель, сел и извинился перед Франкой.
Кто это?
Старинная знакомая нашей семьи, попала в беду. Я с удовольствием помог. Жаль, что тебе не смог помочь, что ты не пришла ко мне, когда тобой пытались манипулировать предатели.
Наверное, был бы там, пришла бы.
Рад слышать. Судья принял правильное решение. Пора тебе жить дальше. Ты уже подумала, как отблагодаришь рейх? Медсестры нужны везде, особенно теперь, когда наши отважные воины в России каждый день получают раны на поле боя.
Я об этом думала, но я всего три недели как вышла из тюрьмы. Мне нужно время. Вероятно, после Рождества.
Понимаю. А где будешь встречать Рождество?
В Мюнхене. Я живу там. Сюда приехала на несколько дней.
И лыжи с собой взяла? спросил он, глядя на пол возле стола.
Франка вдруг вспомнила: в рюкзаке у нее морфий, бинты, гипс. Если Беркель это увидит ей конец.
Дом, где жил папа, разбомбили. Я остановилась в нашем старом домике в горах. Не думала, что меня там занесет.
Да уж, погодка нечто. Говоришь, к Рождеству вернешься в Мюнхен? Осталось всего-то девять дней.
Не хочу встречать праздник одна в старом домишке. Вернусь как можно скорее.
Помню я тот домик. Мы там неплохо повеселились.
Франка едва не вздрогнула, вспомнив выходные, которые они проводили вместе. Те времена, когда Даниэль был главой местного отделения гитлерюгенда, словно относились к другой эпохе. Почти все девочки ей завидовали. Что ж, пусть забирают. У него на пальце поблескивало обручальное кольцо.
Ты женат?
Уже четыре года. Хельгу Даговер помнишь?
Конечно.
У нас два сына Бастиан и Юрген.
Мои поздравления.
Настоящие арийские дети, как раз такие, какие нужны родине. Конечно, когда они вырастут, война кончится, и они будут пожинать плоды наших усилий.
Франка не ответила. Ею овладело такое отчаянное желание бежать, скрыться, что едва хватило сил усидеть на месте.
Хочешь, фотографию покажу?
Конечно.
Беркель достал из кармана бумажник, вынул фотографию. Лицо у него потеплело таким его Франка еще не видела.
Скажи ведь, красавчики?
Да.
Ужасно их люблю. Плохо в моей работе то, что приходится мало бывать с семьей, но они всегда в моем сердце.
Беркель убрал фотографию в бумажник и достал из кармана серебряный портсигар. На нем были какие-то чужие инициалы. Он опять предложил сигарету; Франка отказалась. Уже много лет она не курила, и первая сигарета лишь усилила тошноту, которая то и дело в ней поднималась.
Беркель закурил, откинулся назад. Франка опять вспомнила о человеке в лесном домике.
А ты так и не вышла замуж?
Не вышла.
Тебе сейчас двадцать шесть? У тебя есть все. Ты же не захочешь окончить свои дни старой девой? Время для деторождения уходит. Когда юность отцвела, ее уже не вернуть.
Я помню, сколько мне лет, Даниэль.
Я ничего такого не хотел сказать. Не хотел тебя обидеть. Ты даже красивей, чем раньше.
Да все в порядке, Даниэль, спасибо тебе еще раз. Франка не могла заставить себя смотреть ему в глаза.
Ты уже подростком была очень хорошенькая. Даниэль откинулся назад, завел руки за голову. Да, как сейчас помню. Мне все мальчишки завидовали. Моя девушка самая красивая во Фрайбурге. А я самый счастливый парень. Что же у нас случилось? Ты так и не объяснила. Просто бросила меня.
Я увидела, кто ты на самом деле. Поняла, во что тебя превратили.
Франка не знала притворяется ли он, хочет проверить ее искренность, или в самом деле не догадывается? До сих пор ничего не понял? Они расстались в тридцать шестом, когда ей было девятнадцать. Даниэль делал попытки ее вернуть, а она, хотя твердо отказалась с ним встречаться, старалась не отталкивать молодого человека слишком резко боялась его растущей власти и влияния, как сотрудника гестапо.
В 1938 году в Ночь разбитых витрин, когда на улицах Фрайбурга и всех других городов Германии сверкали осколки стекла от витрин магазинов, принадлежавших евреям, а в ночном небе вставало зарево горящих синагог, Даниэль был среди погромщиков. В этой бойне государственного масштаба, государством же организованной, погибли тысячи людей, и Беркель оказался в числе вожаков; он и прочие негодяи вышвыривали из домов торговцев-евреев и жестоко их избивали. Та ночь открыла Франке глаза на то, чего добиваются для Германии нацисты. Она пересмотрела свои взгляды. Уехала из Фрайбурга в основном чтобы не встречаться больше с Даниэлем. Даже с Фреди ради этого рассталась.