Обсудив все с Луи, они решили воздержаться от каких-либо комментариев. Можно надеяться, что Софи останется на ужин, а когда она оставалась, это всегда обещало массу приятностей: ужин у телевизора и отбой попозже.
Именно в тот вечер Эмили поделилась со своим дневником некоторыми наблюдениями: в последнее время она заметила, что все идет не очень гладко. Когда она услышала шум падения на лестнице, то сразу велела Луи вызывать подмогу, а Луи приписал на полях, что этой подмогой был его папа.
Антуан расхаживал по коридору медицинского центра. Приемная, где томились пациенты, была полна под завязку. Каждый ожидал своей очереди, перелистывая потрепанные журналы, кучей наваленные на низком столике. Но он так беспокоился, что не мог читать.
Наконец из кабинета, где проводилась диагностика, вышел врач и направился к нему. Доктор попросил следовать за ним и отвел Антуана в сторонку:
Никаких повреждений головного мозга нет, только большая гематома на лбу, и рентген ничего тревожного не показывает. На всякий случай мы сделали эхографию. Ничего особенного там не разглядеть, но лучшая новость, которую я могу вам сообщить, это что с ребенком все в порядке.
18
Дверь в палату отворилась. На Софи был голубой халат и тапочки, которые ее заставили надеть, чтобы пройти обследование.
Подожди меня снаружи, сказала она Антуану.
Он вернулся обратно на свой стул напротив регистрационной стойки. Когда она вышла к нему, ее лицо ничего не выражало.
Чего ты дожидалась, чтобы все мне рассказать? буркнул Антуан.
Рассказать тебе что?.. Это же не болезнь.
А отец тот тип, которому я пишу письма?
Кассирша диспансера сделала знак Софи. Результаты обследования распечатаны, она может забрать и расплатиться.
Я устала, Антуан; сейчас я расплачусь и ты меня отвезешь, ладно?
Ключ повернулся в замке. Матиас положил свой бумажник в вазочку для содержимого карманов у входа. Устроившись в кожаном кресле, Антуан читал при свете лампы на круглом столике.
Извини, уже поздно, но у меня было чертовски много работы.
М-м-м-м.
Что?
Ничего, у тебя чертовски много работы каждый вечер.
Ну да, у меня чертовски много работы!
Говори потише, Софи спит в кабинете.
Вы куда-то ходили?
О чем ты говоришь?.. Ей стало нехорошо.
Господи, что-нибудь серьезное?
Ее стошнило, и она потеряла сознание.
Она что, съела твой шоколадный мусс?
Женщина, у которой тошнота и обмороки, тебе пояснения в письменном виде или титрами?
Вот черт! воскликнул Матиас и рухнул в кресло напротив.
Поздно ночью Антуан и Матиас сидели друг напротив друга за столом на кухне. Матиас так и не поужинал. Антуан достал бутылку красного вина, корзинку с хлебом и тарелку с сырами.
Это просто потрясающе наш двадцать первый век, заметил Матиас. Люди разводятся из-за любого пустяка, женщины заводят детей от проезжих серфингистов, а потом еще говорят, что нам, мужчинам, не хватает уверенности в себе
Да, а еще мужчины иногда живут вместе, под одной крышей ты собираешься вылить мне на голову всю хрень, которая у тебя накопилась?
Передай масло, попросил Матиас, решивший соорудить себе бутерброд.
Антуан откупорил бутылку.
Ей нужно помочь, заявил он, наливая стакан.
Матиас отобрал у него бутылку и налил себе тоже.
И что ты собираешься делать? поинтересовался он.
Отца нет Я признаю ребенка своим.
А почему ты? возмутился Матиас.
Из чувства долга, и потом, я сказал первым.
Ну вот, две убедительные причины.
Матиас подумал еще несколько секунд и залпом выпил стакан Антуана.
В любом случае это не можешь быть ты, она никогда не захочет, чтобы отцом ее ребенка был слепой, заявил он с улыбкой на губах.
Друзья молча смотрели друг на друга, и, убедившись, что Антуан не понял намека, Матиас продолжил:
Уже сколько времени ты пишешь письма самому себе?
Дверь кабинета распахнулась, появилась Софи в пижаме, с покрасневшими глазами и обвела взглядом обоих папаш.
Ваш разговор просто отвратителен, бросила она им в лицо.
Она сгребла свои вещи, засунула ворох себе под мышку и вышла на улицу.
Видишь, именно об этом я и говорил, ты совершенно слеп! повторил Матиас.
Антуан кинулся вон из дома. Софи уже шагала вдалеке по тротуару, но в конце концов он нагнал ее. Она продолжала идти к бульвару.
Да стой же! взмолился он, обнимая ее.
Их губы сблизились, соприкоснулись, и они впервые поцеловались. Поцелуй длился и длился, потом Софи подняла голову и посмотрела на Антуана.
Я не хочу больше тебя видеть, Антуан, никогда больше, и его тоже.
Не говори ничего, прошептал Антуан.
Ты устраиваешь ужины на десять человек, но сам не садишься за стол; ты едва сводишь концы с концами, но ремонтируешь ресторан Ивонны; ты завел общее хозяйство с твоим лучшим другом, потому что он чувствовал себя одиноко, хотя тебе самому не очень-то хотелось; и ты действительно веришь, что я позволю тебе воспитывать моего ребенка? А знаешь, что самое ужасное? Что именно из-за всего этого я и влюбилась в тебя с самого начала. А теперь иди, выполняй свой долг и оставь меня в покое.
Опустив руки, Антуан смотрел, как Софи уходит от него, одна, в пижаме, по направлению к Олд-Бромптон-роуд.
Опустив руки, Антуан смотрел, как Софи уходит от него, одна, в пижаме, по направлению к Олд-Бромптон-роуд.