Все годы оккупации в тесной каморке под лестницей, которая служила ей комнатой, маленькая девочка мечтала, что ее папе удалось бежать. Пока гадкие люди смотрели в другую сторону, он развязал свои путы и сломал стул, на котором его пытали. Собрав все свои силы, он скрылся через подземелья комиссариата, куда проник через незапертую дверь. Потом он присоединился к Сопротивлению и уехал в Англию. И пока они с мамой пытались выжить как могли в печальной Франции тех лет, он воевал рядом с генералом, который отказался сдаться. И каждое утро, просыпаясь, она представляла себе, как отец мечтает позвонить ей. Но в каморке, где они скрывались с матерью, не было телефона.
В день ее двадцатилетия в дверь позвонил офицер полиции. В то время Ивонна жила в однокомнатной квартирке над прачечной, где работала. Останки ее отца были найдены во рву в чаще леса Рамбуйе. Молодой человек был искренне расстроен тем, что принес столь грустную весть, а еще больше тем, что, по данным вскрытия, пули, пробившие ее отцу череп, вылетели из французского пистолета. Ивонна, улыбаясь, успокоила его. Он ошибся, ее отец, возможно, и умер, поскольку она не получала от него известий с конца войны, но похоронен где-то в Англии. Его арестовала полиция, но ему удалось бежать и добраться до Лондона. Полицейский собрал все свое мужество в кулак.
В кармане трупа были обнаружены документы, так что личность погибшего установлена и не вызывает сомнений.
Ивонна взяла бумажник, который протягивал ей инспектор, открыла пожелтевшее удостоверение с пятнами крови, погладила фотографию, все еще с улыбкой на лице. И, закрывая за полицейским дверь, она лишь сказала мягким голосом, что ее отец, наверно, обронил бумажник во время бегства. Кто-то подобрал его, вот и вся разгадка.
Она дождалась вечера, прежде чем достать письмо, которое лежало под кожаной подкладкой. Прочла его, повертела в пальцах маленький ключик от камеры хранения, который был вложен в него.
После смерти первого мужа Ивонна продала прачечную, которую в свое время выкупила ценой стольких часов ежедневного труда, что ни один из членов профсоюза, к которому она принадлежала, никогда бы не поверил, что такое возможно. В Кале она села на паром, который перевез ее через Ла-Манш, и однажды летом пополудни прибыла в Лондон с единственным чемоданом, в котором помещался весь ее багаж. Она пришла к большому зданию с белым фасадом в районе Южного Кенсингтона. Встав на колени у подножия дерева, отбрасывающего тень на площадь с автомобильным кругом, она руками выкопала ямку. Положила туда удостоверение с пятнами крови и прошептала: «Ну вот мы и добрались».
Когда полицейский спросил ее, что она делает, она выпрямилась, в слезах, и ответила:
Я привезла отцу его документы. Мы не виделись с войны.
Ивонна пришла в себя и медленно поднялась. Сердце билось в нормальном ритме. Она вскарабкалась по лестнице и, оказавшись в зале, решила сменить фартук. Пока она завязывала новый на спине, зашла молодая женщина и присела за стойку. Она заказала рюмку алкоголя самого крепкого, какой найдется. Ивонна оценила ее походку, налила ей стакан минеральной воды и присела рядом.
Когда полицейский спросил ее, что она делает, она выпрямилась, в слезах, и ответила:
Я привезла отцу его документы. Мы не виделись с войны.
Ивонна пришла в себя и медленно поднялась. Сердце билось в нормальном ритме. Она вскарабкалась по лестнице и, оказавшись в зале, решила сменить фартук. Пока она завязывала новый на спине, зашла молодая женщина и присела за стойку. Она заказала рюмку алкоголя самого крепкого, какой найдется. Ивонна оценила ее походку, налила ей стакан минеральной воды и присела рядом.
Эния эмигрировала в прошлом году. Она нашла себе работу в одном из баров Сохо. Жизнь здесь была такой дорогой, что ей пришлось делить однокомнатную квартиру с еще тремя студентами, которые, как и она сама, перебивались случайными заработками то здесь, то там. Эния уже давно нигде не училась.
Южноафриканец, хозяин ресторана, который ее нанял, соскучился по родине и закрыл заведение. С тех пор она зарабатывала на пропитание в булочной по утрам, кассиршей в фастфуде в обеденное время и раздачей рекламных проспектов в конце дня. Без документов приличное место ей не светило. За две недели она потеряла все свои приработки. Она спросила у Ивонны, нет ли для нее чего-нибудь: она могла бы подавать в зале и вообще не боится работы.
Ты так пытаешься найти работу официантки заказывая выпивку в баре? поинтересовалась Ивонна.
Сама она не имела возможности нанять кого бы то ни было, но пообещала девушке поспрашивать у других коммерсантов в квартале. Если что-нибудь подвернется, она даст знать. Пусть Эния заходит время от времени. Желая дополнить список своих достоинств, Эния вспомнила, что работала и в прачечной. Ивонна обернулась и внимательно на нее посмотрела. Помолчав несколько секунд, она объявила Энии, что в ожидании лучших времен та может иногда обедать или ужинать здесь; счет ей выставляться не будет при условии, что она никому об этом не скажет. Молодая женщина не знала, как ее благодарить. Ивонна заявила, что благодарить как раз не надо, и вернулась к своим кастрюлям.