Уж ты постарайся, не зря же мы столько трудились над твоим почерком, поддразнила она, но я видела, как она прячет грусть, рвущуюся наружу при одной мысли о разлуке. Но пока ты никуда не едешь! Армии придется подождать, пока ты подрастешь. Дай нам еще немного времени, милый.
А я не буду солдатом, заявил Уильям, продолжая одну за другой вырисовывать на пергаменте корявые «Е». Жюстина слишком баловала его, позволяя расходовать хорошие чернила и бумагу.
А кем ты будешь? Жюстина отпустила Эрнеста и снова переключила внимание на Уильяма.
Драконом.
Очень достойное стремление, сухо заметила я. С такими амбициями ты далеко пойдешь.
Уильям захлопал длинными пушистыми ресницами.
Что?
Кузина Элизабет хочет сказать, что ты можешь стать кем пожелаешь. Жюстина погладила его по кудряшкам. На его щеках появились ямочки.
Дурно ли завидовать пятилетнему мальчишке? У него, третьего ребенка в семье, будут возможности и не будет давления. Он действительно сможет стать кем захочет. Может быть, даже огнедышащим чудищем. В конце концов, богатые мужчины всегда могли делать что хотят.
Я хочу пойти пострелять, сказала я Эрнесту; он смерил меня удивленным взглядом.
Правда?
Да. Я хочу попробовать. И, думаю, ты достаточно взрослый, чтобы меня поучить.
И я пойду! сказал Уильям. Жюстина кинула на меня суровый взгляд и торопливо замотала головой. Она схватила Уильяма поперек живота и вернула его на место.
Но Эрнест, ничуть не смутившись, оживленно вскочил с софы.
Я сейчас
В дверь постучали, и в комнату робко заглянула служанка.
Письмо для вас, мисс.
Я шагнула вперед, но она покачала головой:
Для мисс Жюстины.
Жюстина никогда не получала писем и удивилась не меньше моего. Возможно, подумала я, это письмо от Анри. Я почувствовала укол ревности, но только отмахнулась. Раньше я хотела, чтобы и Виктор, и Анри принадлежали мне. Потеря одного из них была неизбежна. Я могла лишь порадоваться, что дела у Анри в Англии идут хорошо.
Жюстина развернула письмо с рассеянной улыбкой, мыслями оставаясь с каракулями Уильяма. Но когда она приступила к чтению, румянец схлынул с ее щек. Она подняла глаза на меня. Я кинулась к ней и в последний момент подхватила ее под руки, когда она, пошатнувшись, упала без чувств.
Что случилось? испуганно пискнул Эрнест.
Я кивнула на софу, и Эрнест помог мне уложить Жюстину. Я подобрала упавшее на пол письмо и пробежала его глазами.
Ах! Умерла ее мать. На прошлой неделе.
Упокой Господь ее душу, грустно сказал Эрнест и перекрестился, подражая Жюстине.
«Если у Бога есть хоть капля здравого смысла, он отправит ее пропащую душу в ад за то, как она обращалась с Жюстиной», подумала я.
Когда Виктор уехал в Ингольштадт, а Анри занялся торговлей, Жюстина осталась моим единственным другом. К своей роли гувернантки она отнеслась с той же ответственностью, с какой Виктор относился к учебе. Может, я и привела ее в дом в порыве жалости, но ее появление было лучшим, что могло случиться с младшими Франкенштейнами. Смерть матери печалила их. Но красивая, светлая и беззаветно преданная Жюстина подарила им больше материнской любви, чем они когда-либо знали.
Однажды, вскоре после отъезда Виктора, повар заболел. Я вызвалась съездить за продуктами в город вместо него и уговорила Жюстину составить мне компанию.
Она неуверенно мялась, ломая руки.
А как же мальчики?
Жюстина, ты не выходила из дома с тех пор, как сюда приехала! Ты заслужила выходной. Служанка присмотрит за ними, а Эрнест уже взрослый и может несколько часов побыть за старшего. Правда, Эрнест?
Он оторвал взгляд от шахмат, в которые играл сам с собой.
Конечно, могу, если Жюстина этого хочет! Поезжайте в город и Он помолчал и поджал губы, пытаясь придумать что-нибудь, что должно понравиться женщине. Поезжайте в город и купите каких-нибудь лент!
Три ленты! добавил Уильям. Недавно ему исполнилось три, и он обожал это число.
Жюстина рассмеялась. Она поцеловала Эрнеста, а потом поцеловала и обняла малыша Уильяма так, словно уходила не на несколько часов, а по меньшей мере на неделю. После этого мы наконец покинули дом и переправились через озеро.
Из последней своей поездки в Женеву я вернулась с Жюстиной. Я не надеялась, что эта поездка будет такой же удачной, но провести время вне дома было приятно. На днях Виктор написал, что обустроился в Ингольштадте, и рассказал о профессорах и доме, в котором поселился. Я представляла его комнаты в таких подробностях, что, казалось, сама успела там побывать.
Но я была здесь, а не там.
Женева по крайней мере привносила в мою жизнь немного разнообразия. Добросовестная Жюстина купила три красных ленты, чтобы показать Эрнесту, что его идея была хороша, и сосчитать их вместе с Уильямом. Потом она купила мальчикам леденцов. Чем они заслужили дополнительный подарок от девушки, которая и без того всегда была к ним добра, я решительно не понимала.
Мы стояли посреди рынка и выбирали овощи, когда визжащая гарпия налетела на Жюстину и сбила ее с ног.
Чудовище! завопила гарпия, и я узнала в ней мать Жюстины. Ты их убила!
Жюстина отбивалась от женщины, которая пыталась ногтями расцарапать ей лицо и порвать одежду. Я побросала покупки и оттащила ее от Жюстины.