Однако, уже заварив в чашке щепоть что-то, добытого в жестяной коробке (той субстанции, которую Илья отчего-то называл чаем), Тундра поняла, что не желает провести вечер в одиночестве. Эта мысль ее не часто посещала, но такое все же случалось. Требовалось немедленно поболтать с кем-нибудь о чем угодно, хоть о мясных консервах, только не оставаться здесь.
Лучшим собеседником она всегда считала себя саму, второе место занимал Оджас Пиллай индус, родившийся в богемном семействе семье в Лондоне, изучавший брахманизм, кальянные смеси и живший отчего-то в Рейкьявике (возможно, все это как-то связано). Третье, не по качеству, а вообще отводилось Илье. Про четвертое она предпочитала молчать. А пятое, так и быть, отдавала своей московской подруге Лоре, жившей в хоромах на Пречистенке. Какой-то из ее бывших, число которых Тундра все время путала (как, возможно, и сама Лора), оставил ей квартиру в целый этаж в старом московском особняке с собственной, переделанной в висячий сад крышей.
В понимании Тундры, такое колдовство как возможность валяться в шезлонге посреди города с ледяным коктейлем, да еще под гроздьями винограда единственная причина, оправдывавшая саму идею замужества. И никаких Карлсонов120 с их нытьем, вареньем и приставаниями!
«Неплохо, впрочем, чтобы кто-нибудь и поприставал мелькнуло у нее в голове. Эх! Где все-таки этот невозможный Гринев? Уж не поревновать ли мне его для разнообразия?».
Она брезгливо отодвинула чашку, в которой вяло кружили частички праха, именовавшегося «Чай юбилейный», и потянулась к мобильнику.
Через час подруги сидели рядом в огромном кресле-качалке на крыше особняка, мощеной восточной плиткой, уставленной кадками с деревцами и какой-то лохматой зеленью, захватившей большую часть пространства. Уличный шум, витавший за высокой оградой, почти не достигал их, и влажный синтетический бриз гнал с крыши московский зной. Трудно было поверить, что это место часть суетливого мегаполиса, а не задний двор в испанской деревне. «Мои джунгли» называла это место хозяйка.
Перед креслом стоял низкий стеклянный стол с чайником в форме заглотившего мяч дракона, лесом цветных бутылок, бокалов и прочего барного антуража, который выставляют в основном для эстетики, а не для употребления. Вогнутый «Самсунг» на треноге являл миру беззвучную суету на корте: тощий ушастый серб громил очередного соперника, размахивая ракеткой как полотенцем.
Внешне Лора была полной противоположностью своей подруги: фарфоровое лицо, рыжие кудри в пояс, голубые глаза, смешок на пухлых губах ирландская мечта в маечке от «Диор», о которую обожглось немало мужчин жертв первобытного инстинкта. В то же время, для Барби ей явно не хватало покладистости и вообще красотка была себе на уме, ругалась словно корсар и, совсем уже в пику образу, закончила «Крауса»121 по паталогической анатомии. Девушки по определению должны бояться покойников и мышей. Те и другие немало претерпели от Лоры, вооруженной секционным ножом, не знакомой с этим железным правилом.
В довершение образа у ног рыжей ведьмы храпел огромный палевый пес, звавшийся Бадаем, брат которого не пожелал подниматься с дивана в холле.
Подслушать разговор двух эффектных дам непреодолимый соблазн, и мы последуем этому соблазну, еще раз подивившись, какие странные темы могут волновать женщин
Не представляешь иногда мне так страшно, что я буквально превращаюсь в ледышку, боюсь думать, пошевелиться, даже смотреть боюсь, и мечтаю лишь об одном: чтобы все вокруг было ненастоящим. Смешно, Лора повертела в пальцах бокал. Или не смешно
Это «не» выходило у нее каждый раз как удар молоточком по стеклу.
Интересная философская идея. Богословская даже. Представь, что ты бог. Ну или Бог с большой буквы. В чем разница я не знаю, потому что ни с кем таким не знакома, а когда спрашиваешь что-нибудь, глядя в небо, никто обычно не отвечает.
А не-обычно? Лора прекратила вертеть бокал и, наморщив нос, посмотрела вверх.
В облаке, словно давая понять, что она услышана, нечто сверкнуло красным. Затем еще и еще раз. Через секунду из серой летучей ваты выбрался невидимый с земли самолет. Знамения таким образом не случилось.
А не-обычно соседи сверху, если спрашивать слишком громко. Так вот, если бы ты могла быть всем-всем-всем и при этом ничего как бы нет. Нет Земли, людей, никого. Только ты сама, то есть бог с любой буквы. Без бороды в твоем случае И вот тебе нужно сделать выбор: чтобы все осталось как есть, или вдруг появился мир такая здоровенная штука, которая может больно упасть на ногу. Ты бы что выбрала?
Я бы выбрала мир, потому что вечно болтать с самой собой скука смертная. Хотя сейчас, слушая тебя, начинаю серьезно сомневаться.
Лора шутливо толкнула подругу локтем.
Давай еще чайничек? Я схожу.
И ликер. Обожаю сливочный ликер!
Фе!
Сама ты фе Давай быстрее, а то кто-нибудь придумает мир, в котором не существуют кресла-качалки.
Через десять минут Лора вернулась с чайником и тарелкой в сопровождении второго пса, таки соблаговолившего присоединиться к обществу за кусок сыра.