Что же, побуду немного дикарем, и отправлюсь в темноту от огня, улыбаясь, сказал Илья, когда чай был выпит, а гроза ослабла. Меня дома ждут. Варенька, жена.
Тут хозяин подвальчика вздрогнул, словно имя укололо его.
Да-да, идите, идите пора домой там вас заждались совершенно, и боги знают, что думают А боги сами знают, что они думают? вдруг вывернул он произнесенную фразу, притих, но на сей этот раз быстро пришел в себя. Вот это возьмите, протянул он Илье какую-то книжку в тусклой обложке. Прочитаете, вернете. Не торопитесь. Это хорошая книга. Рассказы на каждый день, в некотором роде.
Теперь он не смотрел гостю в глаза, и вообще возникла очень неудобная секунда, будто бы актеры увлеклись и вдруг обнаружили, глянув в зал, что публики больше нет, а они все продолжают играть.
Хозяин явно не дружил с головой, хотя в иные минуты казался почти нормальным и удивительно проницательным человеком.
Или нет, не спешите забрал он книгу обратно. Кажется, гроза почти выдохлась. Вам не ближний свет еще добираться. Полчаса погоды не сделают.
Илья покорно уселся на табурет. Хозяин был прав: стоило еще подождать и так уже была ночь, куда спешить? Да и ноги саднило немилосердно.
Надеюсь, я не очень стесняю?
Хозяин отрицательно помотал головой.
Раз так, оправдывая общее мнение о гостях, попрошу у вас еще чаю. Он необыкновенно вкусный. Что вы добавляете в него, если не секрет?
Увы, и это секрет, улыбнулся тот, снова берясь за чайник. Давайте о чем-нибудь говорить. Я, знаете, совершенно не могу уснуть, если не лягу до полуночи. Нужно чем-то заполнить голову, потому что дневные мысли уже иссякли, а новые появятся только утром. Ощущать пустоту и сидеть на месте невыносимо. А куда я сейчас пойду? Так что, единственный выход разговор.
Готов рассказать вам удивительную историю, произошедшую недавно со мной как раз про ночные бдения.
И рассказал про ночную вылазку в урологию, врача-поэта, прошелся по товарищам по палате, сварам неуживчивых санитарок А затем как-то сама собою сложилась повесть про всю проведенную в больнице неделю. Собранная по дням и охваченная единым взглядом, история оказалась неожиданно хороша. Илье даже захотелось ее записать, тем более, что он был уверен: так складно у него уже не получится. Если бы не усталость, он, пожалуй, размотал бы события вплоть до утра, когда все это произошло с ним Но силы оставили его. Он ополоснул горло чаем, развел руками и замолчал мол, радиоспектакль окончен.
Колоритное вам выпало общество, можно считать повезло. Мне вот, как на грех, обычно попадаются весьма унылые персонажи. Хотя я всего два раза попадал в клинику, так что статистики никакой. Что бы мне такого поведать вам quid pro quo102, не хлюпнувшись в грязь лицом?.. хозяин задумчиво уставился в потолок в птичках растрескавшихся белил.
Илье хотелось расспросить его про ту ночную поездку: зачем он ходил тогда по вагону с книгой и коньяком, отчего был грустен, почему неожиданно сошел с поезда? Но колющая смесь стеснения и уверенности, что ему не понравится ответ, мешали задать вопрос.
Тут он, вспомнив инженера Явлинского, съехал на какую-то вовсе скользкую тему:
А у вас лично какой взгляд на государственную власть, если позволите? в глазах Ильи мелькнул дурной огонек. Не примите меня за подстрекателя спохватился он, жалея, что не сдержался. Впрочем, вообще забудьте. Прошу меня извинить.
Да нет же, пожал плечами хозяин, не смущайтесь вы так. Я вполне готов вам сказать. Хотя, есть, конечно, подвох в таком вопросе, и немалый. Следуя теории Дарвина, с молоком матери мы должны усваивать закон избегать ответа на ваш вопрос. Не отвечать самому и, за лучшее, не выслушивать от других. Но поскольку вы более мне знакомы, чем полагаете извольте.
Хозяин никак не пояснил последнюю странноватую, согласитесь, фразу и подвинул табурет поближе к печи. Илья посчитал ее пустым каламбуром.
Так вот, продолжил хозяин, если история нас чему-то учит, то, в первую голову, тому, что в фундаменте любой власти ложь. Это ее кровь, ее дыхание. Никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя доверять властителю, ибо нет другого способа управлять народами, кроме лжи. Потому что, если на тысячу высоких чинов приходится один истинный патриот праведник из Содома, так сказать то остальные-то кровопийцы пришли к кормушке!
Хозяин никак не пояснил последнюю странноватую, согласитесь, фразу и подвинул табурет поближе к печи. Илья посчитал ее пустым каламбуром.
Так вот, продолжил хозяин, если история нас чему-то учит, то, в первую голову, тому, что в фундаменте любой власти ложь. Это ее кровь, ее дыхание. Никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя доверять властителю, ибо нет другого способа управлять народами, кроме лжи. Потому что, если на тысячу высоких чинов приходится один истинный патриот праведник из Содома, так сказать то остальные-то кровопийцы пришли к кормушке!
Тут он встал, очевидно, зажегшись темой.
Нельзя знать правду о правителе, нельзя! Иначе станет противно, иначе люди отвернуться от власти и, подумайте, лишь прибьются к новой потому что невозможно стаду без пастуха и всегда найдется такой со звонкой свирелью и крепким жезлом. Правда о власти подставляет систему, а система должна работать. Мысль изреченная есть ложь103. А мысль, изреченная властью, есть ложь вдвойне! Но она при этом есть природная данность как законы оптики, например. Власть верхний этаж социальной башни, где ложь становиться самоданной.