Магнифер заговорщицки подмигнул, увлекая М. за рукав. Теперь он казался почти нормальным, разве немного возбужденным.
Через полчаса компания собралась в уютной светлой столовой, к которой примыкала остекленная веранда с мозаичным полом, уставленная бочками с деревцами. За обильной зеленью не было видно, куда она выходит, ясно лишь, что снаружи солнечный день. Воздух был наполнен цветением.
М. представлял себе так и сяк обветшалый дом, где располагалась эта квартира, но никак не мог объяснить, в какой его части они находятся. Квартира была огромна. Комнаты, переходы, лестницы Уж тем более, никакого намека на зимний сад с улицы видно не было, за это он ручался.
Столовая, где они сидели, была совершенно не похожа на прочие помещения, которые видел М., мрачноватые и нелепо обставленные, легкая мебель, свет, плавные беленые своды и фрески из греческой мифологии, весьма искусно написанные. Все они были посвящены одному герою, а именно Одиссею: справа от двери была Итака начальная, провожающая героя в путь, слева вновь обретенная после странствий (убиенный женихов автор деликатно упустил).
Не пренебрегайте и нашим обществом, не все же отдавать античным героям, рассмеялась Мари, глядя на засмотревшегося на фрески М.. Мы редко принимаем гостей, хотя гости не так уж редки у нас.
М. бесконечно смутился, а последнюю фразу вообще не понял, поэтому срочно схватил маслину и зачем-то начал ее анатомировать на тарелке, из чего, конечно, ни на йоту не вышло проку: скользкая штука выпрыгнула на скатерть, оставив на ней пятно.
Ужасно извиняюсь промямлил молодой человек, и так рассердился на себя, что за одно рассердился и на других. Прямо музей у вас какой-то, страшно шагу ступить.
Возможно-возможно А вам, я смотрю, искусство не симпатично?
Да какое это искусство?! Ну, это-то, пожалуй, еще да какой-то сюжет, основа, а там в комнатах, извините, пародия на живопись. Бред просто! Не все, не подумайте я ценю. Там ведь и прекрасные картины висят. Но шарф вместо флага?! Даже как-то
Вы откровенны. Бред? Может быть. Это дело вкуса. А с другой стороны, этот, как вы выражаетесь, бред стоит немалых денег. С чего бы?
От бескультурья, отрезал М., сам себе поражаясь: зачем было встревать в этот спор, да еще в резких тонах? Хуже того, ему, ни горчичного зерна не знающего в искусстве. Тот случай, когда язык говорит за нас, и лучше бы он молчал!
А вы каких художников предпочитаете? поинтересовалась красавица Мари, поднимая тонкий бокал на свет. Ее губы подрагивали в полуулыбке, алые как вино.
Я
Почему в голове всплывает только «Шекспир», когда так надо сказать другое?! Чего такого сделал этот англичанин, если ты себя-то не сразу вспомнишь, а он, гололобый хитрец с бородкой, тут как тут, во всей красе, будто дядя родной, смотрит с портрета, врезавшегося в память с гимназии, и рассуждает многозначительно: «Быть или не быть»?
Я разных предпочитаю. Голландских М. ов в основном, выкрутился М., мысленно отмахиваясь от Гамлета, принца датского.
Вот, Мари! Магнифер аж подскочил на стуле. Я всегда говорил, что молодым нравятся утрехтские караваджисты. Их живопись эротична. Это возраст. Когда смотришь на «Старый с молодой» Тербрюггена79 в двадцать, видишь только грудь и улыбку женщины. Проходят годы и вдруг, ба! различаешь старика, казавшегося раньше лишь темным местом, Магнифер широко улыбнулся, обнажив белые как у юноши зубы. К моему возрасту, миль пардон, грудь уже надоедает и очкастый пердун в берете кажется интересней дамы: с ним явно можно поболтать за стаканчиком в тихий вечер, а с этой развеселой красоткой двух слов не свяжешь. Всему свое время, всему свое
Мари заливисто рассмеялась.
Вы бесподобны оба! Один и другой порет чушь, и с такой чарующей убежденностью. Марафон абсурда. Добавлю, чтобы не отставать от вас в глупости: наречем это ординарное «кьянти» «фалернским» и выпьем за здоровье всех философов и их бочки! Vivat stulti80!
Девушка в два глотка прикончила свой бокал и встала из-за стола, бросая салфетку на пол.
Молодой человек, хватит мучить маслину! Проводите меня в оранжерею. И возьмите вон ту корзинку, станем собирать апельсины.
Вдвоем они прошли на веранду, а Магнифер, как ни в чем не бывало, достал из кармана мышь и принялся кормить ее крошками.
В стеклянную крышу, необыкновенно чистую и прозрачную, отвесно лупило солнце. При этом воздух был прохладен и свеж.
Протиснувшись сквозь листву, М. с любопытством взглянул наружу: три четверти открывшегося пейзажа занимало небо, и лишь внизу простирался город смутно и далеко, будто смотришь с большой горы. Что за город, М. не мог понять. По его суждению, в Киеве не было столько башен. Но он не был вполне уверен.
Как такое возможно?.. ошарашенно спросил он, не сводя глаз с пейзажа.
Что именно? спросила Мари, отрывая оранжевый плод от ветки.
Где мы? Вы чем-нибудь меня опоили?
Ну, в самом деле! Это просто хамство какое-то! девушка с силой бросила апельсин в корзину, так что он вылетел из нее на цветную плитку. Стала бы я вас опаивать, нужно очень
Но это ведь невозможно! Волшебство какое-то!