Джинни без промедления перезвонила ОКоннору и поведала о случившемся. Он нисколько не удивился.
Это происходит сплошь и рядом. Люди пугаются, когда их заставляют смотреть в лицо таким фактам. Наверное, она чувствует себя виноватой, что не послушала Блу раньше.
Не похоже. Этот человек умеет прельщать и убеждать, я сама это видела. В общем, никакого разрешения она мне не даст, поход к психотерапевту отменяется. Джинни пала духом. Разговор с теткой Блу вытянул из нее все силы.
Не переживайте, подбодрил Джинни адвокат, это не срочно. Попробуете еще раз, когда вернетесь.
Она сказала, что так и сделает, хотя не надеялась, что Шарлин пойдет на попятный. Ее собственная сестра заняла такую же крайнюю позицию, для нее тоже важнее неприкосновенность Церкви и наплевать, чем занимается поп-извращенец. Эндрю пожелал Джинни удачной поездки и повесил трубку.
Рассказывать Блу о своем разговоре с Шарлин Джинни не стала не было смысла.
В честь окончания восьмилетки она подарила Блу обещанный сотовый телефон; ее утешала мысль, что он будет досягаем, если, конечно, окажется досягаемой она сама.
Кроме того, она связалась со своим собственным адвокатом, внесла дополнение в свое завещание и нотариально заверила изменение. У нее оставались деньги от страховки, выплаченной в связи с гибелью Марка, от продажи дома, от собственных сбережений, и Джинни решила отписать крупную сумму Блу. Бекки и ее семья в этих деньгах не нуждались, и Джинни хотела, чтобы они достались Блу, в случае если с ней произойдет несчастье. Она была уверена, что поступила правильно. В субботу она помогла Блу переехать в «Хьюстон-стрит». Там она вместе с ним распаковала его пожитки. Он выглядел безутешным. Она пообещала пообедать с ним в воскресенье. В понедельник она улетала.
Вернувшись домой, она проверила почту. Ее ждало письмо для Блу из школы «Ла Гуардиа Артс». С сильно бьющимся сердцем Джинни понесла его наверх. Очень хотелось открыть письмо самой, но она не посмела. Они сделают это вместе завтра, за обедом. Она надеялась, что в письме добрые вести.
В воскресенье утром она приехала в «Хьюстон-стрит». Блу ждал ее у дверей. Они пообедали в уличном кафе в Гринвич Виллидж, а потом она вспомнила про конверт в сумочке. Оба знали, что в нем лежит. Блу очень нервничал, вскрывая его, Джинни тоже; что будет, если его не приняли? Она знала, что он будет крайне разочарован, и боялась оставлять его в таком состоянии на два месяца. Пока он читал письмо, она смотрела на него, не отрываясь. Сначала ничего не было понятно. Внезапно его огромные ярко-синие глаза расширились в несколько раз, он уставился на нее не то в недоумении, не то в небывалой радости.
Боже, Боже! Меня приняли! Приняли!!! заорал он. Несколько голов на террасе повернулись, но Блу ни до кого не было дела. Меня ЗАЧИСЛИЛИ! Он вскочил, запрыгал на месте, бросился Джинни на шею. Я буду учиться в «Ла Гуардиа Артс»!
Выходит, что так. Она любовалась им, вытирая слезы. Это было его колоссальное достижение, шанс изменить жизнь; именно об этом мечтала Джинни, упрашивая школу прослушать Блу и заставляя его попытать счастья.
Остаток обеда Блу почти не мог говорить. Они прогулялись по Виллидж, потом покатили на такси в Центральный парк. Там они поели мороженого, далеко забрели, повалялись на траве. Таким счастливым Джинни его еще не видела, таким гордым тоже и Блу было чем гордиться. А как гордилась им она! Сразу после обеда он со своего нового телефона послал SMS Лиззи в Лос-Анджелес, и Лиззи тоже им восхитилась. Она тоже поступила в ту среднюю школу в Пасадене, в которую планировала. Им хотелось увидеться снова. Блу упорно упрашивал Джинни пригласить Лиззи в Нью-Йорк.
В этот раз, оставаясь в «Хьюстон-стрит», он не выглядел убитым горем. Его приняли в «Ла Гуардиа Артс», и он был до краев переполнен торжеством. Едва войдя, он сообщил свою новость Хулио Фернандесу.
Надеюсь, мы еще насладимся твоим обществом, пока ты не станешь знаменитостью и не начнешь смотреть на нас сверху вниз, поддразнил его Хулио, подмигивая Джинни. Ты же еще поиграешь нам на пианино? Нам так недостает хорошей музыки!
Блу, все еще сияя, обнял Джинни. Она на прощанье расцеловала его в обе щеки.
Будь умницей! Вздумаешь опять сбежать убью! Он встретил ее слова улыбкой, зная, что Джинни его пальцем не тронет, что бы он ни натворил. Я буду тебе звонить, когда появится возможность. Она предупредила, что часто звонить не получится, потому что она едет в слишком проблемное место. Как обычно, большую часть времени она будет недоступна.
Береги себя! нежно напутствовал он ее. Я тебя люблю, Джинни.
Я тебя тоже, Блу. Помни об этом. Я скоро вернусь. Она хотела, чтобы он помнил, что его одиночество осталось в прошлом, что она его любит и переживает за него. Впереди у Блу была замечательная жизнь, которую ему готовила Джинни. Теперь он лучше прежнего сознавал, что она стремится вернуться обратно живой и невредимой. Дома ее ждал Блу, человек, которому она была нужна.
Глава 14
Назавтра, покидая Нью-Йорк, Джинни не стала звонить Бекки. После всего того, что та наговорила про Блу и про их намерение наказать попа-развратника, Джинни не хотела разговаривать с сестрой. Она отправила Бекки SMS, что улетает, и сообщила телефоны, по которым можно было попытаться с ней связаться в предстоящие неполные два месяца, в случае если что-то случится с их отцом. Бекки не ответила; главное, у нее была теперь вся необходимая информация.