После его ухода в школу Джинни набрала номер борцов с насилием над детьми, полученный от Кевина Каллагана. Имен она не знала, так как у лейтенанта, друга Кевина в Лос-Анджелесе, не было знакомых в этом нью-йоркском подразделении. На звонок ответил женский голос. Джинни попросила записать ее на прием.
По какому вопросу? скучным голосом спросила женщина. Им звонили весь день, часто попусту, хотя порой и по делу. Джинни знала, что ее вопрос относится ко второй категории.
Многократные развратные действия с детьми, отчеканила Джинни почти что по слогам. Работа репортером приучила ее сразу брать быка за рога и не отпускать.
С чьей стороны? Женщина на том конце сразу забыла про скуку.
Со стороны приходского священника.
Следующего вопроса пришлось немного подождать.
Кто подвергся развратным действиям? Джинни догадалась, что собеседница записывает ее слова, заполняя, видимо, какую-то форму.
Мальчик. Началось с девяти лет, потом ему исполнилось десять.
Как давно? Голос женщины опять зазвучал подозрительно. Поступало много звонков такого рода от мужчин в возрасте примерно 45 лет, утверждавших, что их растлевали в детстве. Они говорили правду, их истории заслуживали расследования, но в приоритете были более свежие случаи. Сколько мальчику сейчас? Он еще несовершеннолетний?
Тринадцать лет.
Подождите, пожалуйста, сказала женщина и пропала, казалось, навсегда. Потом трубка спросила ее голосом: Вы можете его привести?
Да, могу.
Сегодня в четыре тридцать, годится? У нас как раз появилось «окно».
Годится, спокойно ответила Джинни. Разговор получился деловой, как она и хотела. Блу не придется ждать и переживать. Теперь, когда он принял решение заявить о своем обидчике, ей не хотелось медлить, поэтому предложенное время полностью ее устроило. Большое вам спасибо! искренне сказала она.
Вас будет ждать детектив Джейн Сандерс из нашего отдела. Когда придете, скажете, что вам к ней. Женщина продиктовала Джинни адрес и объяснила, как добраться.
Еще раз поблагодарив, Джинни стала звонить по другим номерам, решив охватить всех сразу. Следующим был Эндрю ОКоннор, адвокат по каноническому праву, специализировавшийся на сексуальном насилии над детьми. У него приятным голосом ответила голосовая почта. Джинни оставила сообщение. Потом она отправила сообщение Кевину о том, что воспользовалась его советами.
Два часа она читала доклады госдепартамента о положении в горячих точках, полученные от SOS. Это были полезные сведения для всех сотрудников, тем более что она вот-вот должна была оказаться в одном из этих мест.
Стоило ей решить передохнуть, как позвонил Эндрю ОКоннор. Она удивилась, какой молодой у него голос, особенно для бывшего священника и адвоката, поработавшего в Ватикане. Она думала, что он будет старше.
Простите, меня не было, когда вы звонили, вежливо заговорил он. У меня сумасшедший день. Только что из суда и скоро опять в суд. Чем я могу вам помочь? Время было обеденное, и он явно отвечал на неотвеченные звонки это говорило в его пользу.
Я только что сообщила в полицию о случае сексуального надругательства. Я воспитываю тринадцатилетнего мальчика. Сейчас он живет у меня. Три года назад он стал жертвой надругательств со стороны священника. Он был деловым человеком, и она решила не тратить зря его время. Он это оценил.
Приставание или изнасилование? быстро спросил он.
Он говорит о приставаниях, но остается вероятность, что мне он говорит не все или не все помнит. Адвокат должен был понимать такие вещи.
Почему он столько ждал, прежде чем признаться? Он привык, что люди ждут гораздо дольше, лет по двадцать, но требовал подробностей.
Почему он столько ждал, прежде чем признаться? Он привык, что люди ждут гораздо дольше, лет по двадцать, но требовал подробностей.
В свое время он пытался рассказать об этом своей тете, но та ему не поверила. После этого, думаю, он боялся и стеснялся. Священник грозил ему тюрьмой за болтливость. Раньше не было никого, кто бы за него вступился. Я воспитываю его только последние полгода и услышала об этой истории совсем недавно.
Для него это прозвучало разумно. Он к такому привык.
Вам известно, где этот священник сейчас? Иногда их перемещают, чтобы спрятать подальше или убрать с глаз долой, особенно если уже поступали жалобы.
Возможно, это именно такой случай. В прошлом году его перевели в Чикаго. Я видела его вчера.
Наконец-то Эдвард ОКоннор удивился.
В Нью-Йорке? повысил он голос. На улице? Случайно или нет?
Я летала в Чикаго специально, чтобы взглянуть на него. Наврала, что мне надо посоветоваться насчет несуществующего мужа.
Ее усилия произвели на него сильное впечатление. Она развила исключительно полезную деятельность и была, судя по всему, весьма умна. Она не кричала попусту, не отвлекалась на мелочи, не хныкала, а придерживалась фактов, экономя его время.
Ну, и как он вам? спросил Эндрю ОКоннор. Джинни разожгла в нем любопытство.
Прямо кинозвезда! Высокий, красивый, харизма невероятная, глаза змеиные, может гипнотизировать птичек на ветках. Блестящий актер для роли «Отец Тедди любимый плюшевый мишка для кучи людей». Дети наверняка идут за ним, как за Гамельнским Крысоловом, женщины прихода сплошь в него влюблены. Само очарование, вот кто он такой! А потом, сидя в церкви, я видела, как он уводил мальчика, держа его за плечо. Бог знает, что было дальше. Я была беспомощна, ничего нельзя было поделать, но от одной мысли об этом мне делается тошно. С моим мальчиком он тоже поступил дурно. Он позволял ему играть на пианино в подвале церкви, чтобы можно было к нему приставать, а потом грозил, что тот угодит в тюрьму, если проболтается. Сумел внушить ему чувство вины.