Парамнезии это нарушения памяти с появлением ложных воспоминаний. К ним относятся конфабуляции, псевдореминисценции и криптомнезии. При псевдореминисценциях реальные воспоминания помещены не в тот временной промежуток. При конфабуляциях пациенты вновь погружаются и переживают воспоминания далекой давности, словно они происходят в настоящий момент. Так, например, был пациент в остром периоде после инсульта, ему казалось, что он едет на рыбалку с друзьями. Поговорив с его родственниками, оказалось, что описываемые им события были реальными, но пережитыми несколько лет назад, а он словно переживал их заново. При криптомнезиях пациенты включают в свои воспоминания нереальные события услышанное ими от других людей, прочитанное в книгах, увиденное в фильме и просто выдуманное. Они могут рассказывать об этих событиях как реальных, включать их в структуру своего представления о жизни. В фильме «Неизвестный» с Лиамом Нисоном в главной роли наблюдаются последствия перенесенной черепно-мозговой травмы утрата реальных воспоминаний и замена их вымышленными, это состояние возможно отнести к криптомнезии.
У Р. Р. наблюдались все виды нарушения памяти постепенно нарастающей дисмнезии, доходящей до фиксационной амнезии, а также парамнезии в форме конфабуляций (эпизод с требованием паспорта). Из-за нарушений памяти невозможности удержать и сохранить воспоминания, запоминать новое, Р. Р. не мог ориентироваться в окружающей обстановке, у него возникла амнестическая дезориентировка. Такое сочетание амнестическая дезориентировка, снижение памяти, амнезия и парамнезия носит название корсаковского амнестического синдрома. Часто он возникает при длительном злоупотреблении алкоголем, в сочетании с полинейропатией (поражением нервных окончаний, проявляющемся в снижении чувствительности и регуляции движений, шаткости походки). Корсаковский синдром может возникать и при других факторах ишемии головного мозга, травмах, инфекциях. Иногда он может иметь обратное развитие, когда память к пациенту возвращается. Однако чаще он переходит в хроническое состояние деменцию, при сочетании с нарушением не только памяти, но и других познавательных процессов. У Р. Р. это состояние было длительным, поэтому мы расценили это как деменцию.
Глава 6
Замочная скважина
«Звонок по местной линии всегда вызывает смешанную реакцию. Чаще всего звонки не касаются докторов звонят процедурной медсестре забрать анализы, или сестре-хозяйке пойти на склад, или старшей сестре из другого отделения одолжить препарат, который еще не получили в аптеке. Но бывают и тревожные звонки для докторов. Особенно нехорошо, когда они идут из приемного покоя.
«Пациент поступает, звучит в трубке. Вы тоже подойдите».
Обычно за пациентами в приемный покой ходят медсестры с санитарами. Вызов врача из отделения значит, случай особый. Для районированных психотических отделений такие вызовы бывают при сильном возбуждении больного, когда нужно коллегиальное решение для принятия мер. Для меня же, как врача отделения сочетанных психических и соматических расстройств, вызов предвещает сложности при ведении, прежде всего физического состояния.
Около приемного отделения стояла машина скорой помощи, но не обычная, а «наша, психиатрическая»: у водителя была табличка-пропуск другого учреждения нашего города. Войдя, я не сразу увидел пациента не было видно из-за спин окружающих его людей. Там были сопровождающие чужой клиники, наши терапевт, невролог, заведующий эпилептологическим кабинетом и даже заместитель главного врача. Все буквально жужжало: одни изучали сопроводительные документы, другие расспрашивали персонал, врач приемного покоя просто ожидала вердикт консилиума. А пациент, оказалось, что он приехал с женой, молча сидел около нее на кушетке и озирался по сторонам. Спор заключался в том, собственно, относился ли пациент к нашему, психиатрическому, профилю, или все-таки к неврологическому. В документах, за подписью профессора-невролога, однозначно утверждался первый вариант, а заведующий эпилептологическим кабинетом психиатр, настаивал на втором. Рефери в данном случае выступал заместитель главного врача. И ввиду того, что решить его на уровне приемного покоя так и не удалось, дискуссию решено было перенести в пределы моего отделения вместе с пациентом.
Его привели к нам, жена пришла следом. Он переоделся (стоял апрель), отдал жене куртку и свитер. В этот период мы осмотрели его тело. Кожные покровы были чистые, под ними скрывались сухие и легкие мышцы, он был, что называется, поджарым тридцатилетним работягой. Но ладони уже давно не были в мозолях. Пока пациент ушел располагаться в палату, мы обменялись с его женой (строго одетая, на пару лет старше его, не худая и с правильными чертами лица) общей информацией о времени приема врача, свиданий, о том, что можно и нельзя приносить. Договорились с ней встретиться через несколько дней, чтобы более детально обсудить его состояние, историю жизни и обстоятельств, приведших их к нам. И на этом я проводил ее до выхода из отделения, а сам отправился в ординаторскую, изучать историю болезни.