С банными процедурами постаралась не затягивать. И, выглядывая из-за укрытия, проверяла чистоту горизонта. Все же я девушка и, даже в глюках затяжных, о скромности помню. А мужчины они и в Африке мужчины. Дай только посмотреть, полапать, заценить или просто дай. Так что учишься и за себя постоять и непредвиденное предвидеть.
Так что намазывалась я, не сводя глаз с периметра. И думала о том, что здешние дамы мужиков своих могут любить иначе, чем наши. В этом случае день предстоит разгрузочный и явно тяжелый. Потому что, если психологический трюк не пройдет, то разделывать добычу Лютого и Кешика явно я буду, как гениальный мыслитель, отправивший провизию восвояси.
Ну и черт с ними! Зато я буду красивая: с шелковистой кожей, пышными локонами, румяными щечками, красными губами и ноготками, с длиннющими загибающими ресницами и ароматно пахнущая репеллентом. А что делать? Комары тут вопиюще настырные, пасутся стадами и с совестью не знакомы. В подтверждение моих слов их жужжание из леса на полянку переместилось. И странное оно какое-то, то жужжит, то свистит. Я в срочном порядке завершила процедуры и оделась. На полянке проснулись все, и все крутили головы в поисках источника звука.
Всем доброе утро, тепло поприветствовала их я. «Утро» говорить было уже поздно, время близилось к обеду, и пустые животы поглаживала вся свита барона. Так что на мой сногсшибательный вид никто внимания не обратил.
Доброе. Герман, оторвав руку от живота. Галя, ты ничего не натворила?
Чего? не расслышала его из-за усилившегося звука. Он повторил.
Нет, я ничего не варила!
Звук стал сильнее и разносился теперь не со стороны леса, а сверху. На комариный рой, горланящий о голоде, он уже не походил. Поэтому мы все остались стоять на месте и задрали головы, ожидая неизвестно чего. Мы бы и дальше долго и нудно стояли на каменистом утесе в позе незнаек, если бы кому-то из мужчин не приспичило хлопнуть в ладоши. Он еле увернулся от полетевшей на голову чаши с питьем, а вот запеченную утку на блюде поймать успел.
Остальные сообразили быстро. И вскоре на нашем утесе раздавалось довольное «Моя готовила!»
Таки да! Здешние красавицы любят своих мужей точь-в-точь, как наши. Жужжание над головами значительно поубавилось, так что мою команду «накрываем на всех», они расслышали четко. Пока расставили приборы на полянку, прибыли добытчики. Грязные, уставшие на взмыленных лошадях, но с тремя тушами какого-то копытного животного. Увидев наш «стол», тут же спешились.
Откуда?!
Сверху! Жужжит вроде бы еще, в ладоши хлопни, получишь свое.
Они хлопнули. Лютого «посылкой» чуть не зашибло, а на барона не упало ничего. Расстроено крякнув, он сел на валун возле импровизированного стола.
Как ты узнала?
Для любящей женщины главное правило, чтобы муж был сыт и доволен, вот и весь секрет. Так что любят вас дома и очень. Правда, Лютый?
Он все еще оторопело держал перед собой огромное блюдо с фаршированным осетром или чем-то типа того. Как сказал Герман это редкая рыба, в их краях редко кто сумеет так ее приготовить.
Только моя любимая женщина. С гордостью ответил Лютый, садясь за стол. Итак, готовить не пришлось, а попробовать всякого разного удалось всем. Всем, кроме Кешика. Расстроенный барон отказался от предложенных угощений. Он сидел в отдалении и хмуро смотрел на ручей. Как не могла я раньше пройти мимо несчастных и удрученных, таких красивых и здоровых мужчин, так и сейчас не смогла. Подошла к нему тихо.
Чего тебе, Галя?
Я ну я в общем. Напиши, что жертвенница ваша отравила тебя и сбежала. И ты не знаешь что делать.
Так ты ж не травила.
А ты о той, другой, жене писал?
Нет. Что я, маленький?
Так ты напиши. Напиши правду, что одна отравила, другая все время требует чего-то. И ты домой хочешь к ней, к спокойной, доброй, любящей Знать не знал, что желание вновь ощутить запах родного дома от одежды, так ее разозлит. Завершила я одно из самых проникновенных посланий придуманных мной.
Я такого не пишу пнув ногой камень, ответил Кешик.
Напиши свое. Главное чтобы мысль проскальзывала четкая: скучаешь и не можешь обнять.
А это еще зачем?!
Для профилактики, чтоб не думала, что ты тут уже наобнимался свыше крыши!
Я вернулась к столу и застольному веселью сытых и довольных жизнью мужчин. Красоту мою наведенную наконец-то приметили и похвалили. Краем глаз видела, как Кешик строчит письмо за письмом своей дорогой и любимой, хлопком их отправляет и через каждое второе получает ответ в виде чугунной сковороды или котелка. Явно меня не послушался, поступил по своему, а теперь расхлебывает.
Гад неблагодарный! Я за его семейное счастье боролась, а он! Олух!
Не знаю я, чем у них переписка закончилась, да только через час счастливый и довольный барон затягивал пояс на новой рубахе с ярко-красным гербом. Видать из дома прислали чистую и свежую, взамен пропахшей рыбой.
Значит, улов направим по домам. Провозгласил он, указав на три туши.
И цветы не забудьте. Добавила я. Чтобы красивые и букетом.
Зачем цветы?
Ладно. Можно не цветы. А что можно из леса отправить, в качестве благодарности?
Много чего, деловито ответил Кешик и сел к столу. Хотелось напомнить, что прошлые его послания привели к рыбьим потрохам, но вовремя сдержалась. Вряд ли он первый год в браке, разберется сам, ссылаясь на прошлый опыт.