«Прямо как в песне: Мне снился богатый чертог колдовской подумала Вивиан. Наверное, уснула в поезде и вот теперь мне это снится».
Мысль была утешительная, но Вивиан сомневалась, что спит. В поезде было до того шумно, что не уснешь.
Они на цыпочках прошли по узкой мраморной лестнице, которая вела вроде бы в роскошный вестибюль. Там света было гораздо больше. Вивиан видела большие стеклянные двери вдали и полукруг серебряных кабинок вроде той, через которую она сюда попала. Их, наверное, было штук сто, и еще сто выстроились полукругом у противоположной стены, хотя их отчасти закрывала гигантская мраморная лестница. Это было настоящее чудо. Каменные ступени двигались. Вивиан с мальчишками пришлось спрятаться под ней, пока охранница медленно прошла через зал, держа руку на чем-то вроде пистолета на поясе, и Вивиан слышала, как над ними негромко урчат ступени. Ей стало интересно, как же это все устроено.
Охранница скрылась за большой круглой конструкцией в центре зала. Джонатан и Сэм схватили Вивиан и метнулись в противоположную сторону, вглубь здания, где снова начались коридоры и наконец нашлась дверка черного хода. Сэм остановился, сунул в щель еще одну карточку, дверь открылась и выпустила их.
Ультрасовременное вмиг сменилось очень древним. Снаружи оказался узенький проулок из покосившихся каменных домишек. К одному из них вдали был приделан фонарь, освещавший булыжную мостовую и сточную канаву посередине.
Воздух был холодный и свежий. От него у Вивиан сразу закружилась и заболела голова.
Сэм и Джонатан ринулись в темный конец проулка. Вивиан засеменила следом, ей в подошвы впивались булыжники мостовой. В конце проулка оказалась толстая старая арка, и под ней было черно, как ночью, а потом они очутились на квадратной площади, залитой голубым светом, и бросились через нее к какому-то строению, похожему на церковь.
Нет, тут никогда не заперто, шепнул Джонатан Сэму, пока они скакали по ступеням ко входу в церковь коса так и прыгала у него за плечами. А я оставил обе двери в Годичный дворец открытыми так, на всякий случай.
И правда, массивная дверь щелкнула, плавно отворилась и пропустила их внутрь.
«Какая маленькая церковь! удивилась Вивиан. Да и запах совсем другой!»
Обычно в церквях не пахнет так тепло и пыльно. К тому же здесь трудно было что-то разглядеть, даже труднее, чем раньше, потому что голубой свет фонаря лился в высокие разноцветные окна. В полосах туманного сине-зеленого цвета виднелись ряды кожаных стульев, не очень похожих на церковные скамьи, а пятно темно-фиолетового цвета лежало на чем-то вроде трона в дальнем конце, над которым было что-то вроде мерцающего балдахина. Косой штрих оранжево-синего света на стене показал Вивиан кусочек прекрасной картины ей редко приходилось видеть такую красоту.
Престол Фабера Джона, прошептал Джонатан, показав на трон, пока вел всех по проходу. Это Хронолог, зал заседаний Совета Времени.
Мы отперли дверь и подслушивали, сказал Сэм.
Так мы узнали про кризис и про план захвата тебя, то есть настоящей В. С., объяснил Джонатан.
Они прошли направо, и Вивиан очутилась перед какой-то блестящей штуковиной, тоже подсвеченной лиловым, в которую упирался проход между сиденьями. Символ напоминал крылатое солнце и был весь усыпан каменьями.
Эмблема Вековечности, прошептал Джонатан. Чистое золото. В левом крыле «Кохинур», в правом «Звезда Африки». И мимоходом нежно похлопал штуковину.
Для Вивиан это было слишком. «Точно сплю! решила она. Я же знаю, что эти бриллианты хранятся в другом месте!»
Подарены Городу Времени исландским императором в семьдесят втором веке. Джонатан открыл низенькую тяжелую дверку.
Но Вивиан была как во сне и слушала его вполуха. Она сонно прошла по длинному темному коридору за дверь, которая жутко скрипела, и очутилась в доме, похожем на старинное поместье. Там снова началась беготня по бесконечным темным деревянным лестницам. «Ну и сон, все в нем не так, как надо! подумала Вивиан, когда у нее заныли ноги. Неужели нельзя было сделать лифт или хотя бы эскалатор?» И такой кавардак в голове продолжался, пока она не очутилась в очередном странном кресле в большой комнате, где вместо мебели были пустые каркасы словно детская площадка с лазалками.
Джонатан зажег свет и прислонился к двери:
Уф! Пока что спаслись. А теперь надо как следует подумать.
Я не могу думать, отозвался Сэм. Я есть хочу. Она тоже. Сама мне говорила.
Мой автомат опять барахлит, сказал Джонатан. Если я заставлю его заработать, что тебе сделать?
Масляное парфе из сорок второго века, ответил Сэм таким тоном, как будто это было очевидно.
Масляное парфе из сорок второго века, ответил Сэм таким тоном, как будто это было очевидно.
Джонатан подошел к какой-то штуке на стене перед Вивиан. Вивиан приняла ее за музыкальный инструмент. Там были клавиши, как у пианино, и трубы, как у церковного органа, и еще она была сверху донизу в позолоченных гирляндах и завитках, слегка потертых и облупившихся, как будто инструмент знавал лучшие дни. Джонатан ударил по белым клавишам. Ничего не произошло, и тогда он замолотил по трубам. Штуковина запыхтела, закряхтела, слегка затряслась, и Джонатан яростно пнул ее снизу. Наконец он взял что-то вроде обычной школьной линейки и потыкал в узкую щель со шторкой под трубами.