Ты обжила комнату? спросил он, вертя головой по сторонам.
Я вымела пыль, убрала паутину, вымыла пол. На стенах появились крючки для одежды и полки с аккуратно расставленными вещами, хоть их было не так много. Письменный стол укрывала связанная мной салфетка, на ней глиняная вазочка, на стульях и кровати появились маленькие подушки с моей вышивкой. Уютно должно быть, по-домашнему, а не так, будто здесь никто не жил и не ждал его возвращения. Хотя немного по-девчачьи. Наверное, слишком нагло с моей стороны.
Я могу всё убрать.
Нет! Просто не стоило
Его взгляд задержался на сидевшей на полке кукле. Я сшила для неё красный сарафан, а игольчатые волосы заменила на жёлтые нитки. Вышло потешно.
Мне было приятно.
Разговор не клеился. Разлука проложила между нами непреодолимую пропасть.
Я тебе разонравилась? Скажи я уйду и не стану тебе докучать. Голос предательски дрогнул. Я отвернулась, пытаясь отдышаться.
Прости, я просто его тёплые руки легли мне на талию.
Микаш замолчал. Дыхание опаляло макушку, терпкий мужской запах обволакивал, голова кружилась, как в хмелю, по телу прокатывались волны мелкой дрожи.
Вот, подарок.
Я повернулась, и он вручил мне резную деревянную шкатулку. Внутри лежало роскошное ожерелье: крупный жемчуг, чистый, с перламутровым блеском.
Ты спятил? Оно же стоит безумных денег. Мне не с чем его надеть!
Тогда я его выброшу! Микаш вырвал у меня шкатулку и собирался швырнуть её на пол.
Погоди! Перестань! я забрала её и отставила подальше на стол. Микаш хмурился и прятал взгляд. Я поцеловала его выдубленное на ветру лицо. Он терпел. Или наслаждался я никак не могла понять. Оно очень красивое. Ты Пропасть отчуждения нужно было преодолеть прыжком веры, но мешал страх, хотя до этого я бросалась и в более глубокие бездны, не задумываясь. Не хочешь помыться? Тут бани недалеко. Могу договориться, чтобы тебе подогрели воду.
Нет, выдохнул Микаш. Перед парадом мы мылись, чтобы вступить в город чистыми.
Тогда, может, поешь? Хорошая корчма совсем рядом, я засуетилась, размахивая руками.
Он перехватил мои ладони своими, продолжая смотреть.
Нет, выдохнул Микаш. Перед парадом мы мылись, чтобы вступить в город чистыми.
Тогда, может, поешь? Хорошая корчма совсем рядом, я засуетилась, размахивая руками.
Он перехватил мои ладони своими, продолжая смотреть.
Я не голоден.
Ну тогда я указала глазами на кровать.
Верхняя губа, подрагивая, приподнялась, чуть-чуть обнажив зубы. Я не расслышала его слов, но в следующий миг оказалась в его объятиях. Жадные до ласк ладони щупали через тонкий шёлк платья. Я льнула к нему, обвивала руками плечи, целовала шею и подбородок. Микаш суматошно расстёгивал булавки у меня на спине.
Аккуратно, платье дорогое! смеясь, предупредила я. Ещё бы чуть-чуть, и ткань треснула.
Микаш отошёл на шаг и окинул с головы до ног придирчивым взглядом, не оставляя без внимания ни пяди моего тела.
Повернись, велел он. Я послушалась, борясь с тревогой.
Он подошёл и убрал волосы с моих плеч.
Что ты делаешь?
Пытаюсь запомнить. На это раз всё, каждую мелкую чёрточку. Ты такая красивая! Жаль, что я не знаю слов, чтобы описать.
Мы едва добрались до кровати. После жарких ласк Микаш приткнулся ко мне боком и, натянув на нас обоих одеяло, уснул. Я сняла с его волос тесёмку, которая удерживала их в пучке на затылке. Они тут же рассыпались непослушной копной соломы.
Так страшно. Мгновение, и он уйдёт, как уходили все из моей жизни.
Я хотела прижаться поближе к нему, но нечаянно разбудила. Микаш перевернулся на спину и уложил меня к себе на грудь.
Прости, прошептала я.
Он приоткрыл глаза и разглядывал меня сквозь маленькие щёлки. Я боялась с ним заговорить, потревожить или надоесть. По щеке скатилась одинокая слеза и капнула ему на грудь.
Не плачь, принцесса. Я сделал тебе больно?
Нет. Лютнист Маркеллино сказал, что ты вспоминал обо мне попыталась отговориться я.
Сглупил, отвечал он, растягивая неловкие паузы. Эти высокородные командиры потащили меня в дом увеселений
Я взвилась и занесла руку для пощёчины. Он распахнул глаза и не моргал, смиренно ожидая своей участи. Ну как его такого ударить? И больно внутри, всё жжёт и переворачивается, аж дышать трудно.
Надеюсь, ты не заразил меня никакой дрянью, я попыталась встать. Надо помыться, чем быстрее, тем лучше, и не показывать, как слёзы текут уже в два ручья.
Стой! он обхватил меня за талию и притянул обратно. Куда мне против такой силищи! Я всё-таки сделал больно, да? Не беспокойся, ты ничем не заразишься, потому что я ни с кем не спал.
Вот и хорошо, я попыталась вырваться, но он держал стальной хваткой. Тебе не нужно. Если если ты будешь возвращаться чистым, я восполню тебе всё. Я нашла книжку, тут про близость всякое Как сделать лучше, разнообразнее, вот, он всё же меня отпустил. Я взяла с тумбы книгу и показала рисунки.
Занятно, но человеческие тела так не гнутся, усмехнулся он.
Меня как раз учат гнуться, могу показать. Это и в битвах поможет, более раскованные движения, он продолжал смеяться, и я понурилась.
Он забрал у меня книгу и оставил на тумбе, а меня снова притянул к себе. Я затихла, уткнувшись носом в его ключицу.