Не завидовать и не желать зла. Не обижать и не причинять боли. Держать слово, не предавать друзей, не изменять супругам. Блюсти тело в чистоте и не посещать продажных женщин.
Эк, ты, батя, загнул! возроптали уже многие. Что мы, дети малые?! Все так делали всегда. Без этого нашим же бабам хуже будет!
Повсюду раздавались возгласы одобрения, но и это не смутило Ферранте.
Воздержание закаляет характер, оздоровляет тело и душу. Только сильный может пройти по этому пути. Вы ведь сильные?
Воздержание закаляет характер, оздоровляет тело и душу. Только сильный может пройти по этому пути. Вы ведь сильные?
Хорош заливать! Лучше скажи, когда мы хапуг из дворцов выгонять пойдём? На костёр их всех! А дома себе, и золото себе, и лучших баб тоже себе. Тогда точно по шлюхам ходить не придётся.
Остальные мычали вразнобой, побаиваясь поддерживать слишком смелого товарища.
Ферранте выцепил меня из толпы полным подозрения и возмущения взглядом. Я смотрела на него в упор.
Скажи, какова твоя истинная цель!
Я не воин и пришёл сюда не за сварой. Лик войны ужасен. В ней нет победителей, правых и виноватых тоже нет. Все, свои и чужие, теряют в ней человеческий облик. Я не пролью ничьей крови, я не поведу вас на бойню. Наоборот, я сделаю всё, чтобы её предотвратить. Если мы все поверим и станем лучше, то люди в Верхнем городе, такие же, как мы, поймут, что наше учение и наш бог истинны. Тогда они сожгут лживых идолов и изгонят обманщиков, а для нас откроются ворота на светлые улицы Верхнего города.
Скорее Сумеречники нас всех вздёрнут. Пошли отсюда, нечего здесь ловить. Евнух беспомощный!
Интересно, он сказал про изгнание, потому что злился на меня или потому что на самом деле этого хочет?
Я дожидалась, пока мы останемся одни, но Ферранте приблизился ко мне прежде.
Зачем вы пришли? Увериться, что я угрожаю вашему ордену и сею смуту? Так я вам открыто заявляю, берите меня и казните, раз так хочется! Вам меня не заткнуть! Я приведу этих людей в благостный край или умру, пытаясь.
Вот идиот, зашептала Хлоя. Он хоть сам слышит, насколько он жалок?
Я просто хотела послушать, отвечала я Ферранте, игнорируя её. До этого вы по-другому говорили, о доброте и милосердии, о том, что каждый человек любим богом и достоин счастья. Разве мы, те, кого вы хотите изгнать, не люди? Мы так же страдаем и кровоточим, если нас поранить.
Я достала из-за пазухи стилет. Ферранте отшатнулся. Я снисходительно улыбнулась и надрезала себе ладонь.
У нас одна кровь, я показала ему тёмную струйку.
Ферранте замер, раздумывая. Я перевязала руку платком и протянула единоверцу пирог.
Это в извинение за обман и неприятное знакомство. Я не хотела, просто по-другому вы не стали бы слушать.
Решили меня отравить? Достойный для вашего племени поступок, Ферранте презрительно сузил глаза. Нет, так легко я не сдамся! Пускай все увидят ваше гнилое нутро!
Он зашагал прочь, не оборачиваясь, а я так и осталась стоять с пирогом в руках. Почему все говорят одно, а делают другое? Я думала, что поняла и смирилась, ан нет, всё равно слишком наивна и идеалистична. Но ведь эта была такая хорошая мечта помириться с единоверцами.
Я устало опустилась на бортик фонтана и понурила голову. Изборождённый камень окутывал умиротворяющим теплом и придавал сил, словно Безликий обволакивал меня своими крыльями. Хлоя села рядом и уставилась в упор.
Можно уже его съесть?
Я пожала плечами и передала ей блюдо. Не скармливать же помойным псам.
Снова зарядили дожди. Мы вернулись к учёбе. Джурия уже поправилась настолько, что укоряла нас с Торми за отлынивание и лень. Ставшая невероятно услужливой Хлоя поджидала меня в укромных углах Верхнего. Вначале я лишь сдержанно благодарила за новости, которые она, как сорока, приносила на хвосте из пёстрых лент и щербатых украшений, но вскоре я её простила.
Нет-нет, да думала о злосчастном единоверце. Нужно сходить к нему ещё раз. Возможно, наивность и идеалистичность в себе изжить не удастся, но вот от уныния и страха перед трудностями я избавлюсь!
Прохладным пасмурным утром мы с Хлоей встретились у перехода в Нижний. Дождь поутих, накрапывал едва-едва. Сквозь тучи робко пробивались солнечные лучи. Мы направились к площади с фонтаном: я широким шагом, Хлоя за мной вприпрыжку.
Народу там собралось мало: самые любопытные и те, кто хотел поиздеваться над наивным единоверцем. Ферранте изменился. Не осталось и следа былого добродушия, в лице читалось презрение. Говорил он не так запальчиво, подбирал слова и рыскал взглядом по толпе. Я догадывалась, кого он ищет, вышла вперёд и заглянула в глаза с вызовом.
Сегодня мы поговорим о тех, кто неизбежно встретится нам на пути в благостный край и постарается увести в сторону, говорил Ферранте раскатистым голосом, от которого, казалось, трепетал даже фонтан и мёртвые дома вокруг. Они рядятся в овечьи шкуры и бродят между нас, пряча клыки и когти, втираются в доверие кошачьими ласками и сладкими речами, щедротами осыпают из широких рукавов. Только поверишь им, как они вольют в уши яд, что медленно убивает душу сомнениями. Вы будете уже не вы, а полое создание, живущее сиюминутными прихотями и велениями плоти. Зов истинной веры вы не услышите больше никогда!