Я Сумеречник из племени первородных. Мы хотим очистить вашу землю от демонов. Пропустите нас!
В голове чуть прояснилось, но усилий приходилось прилагать много, чтобы отвечать чётко. Соек Микаш уже не держал, даже не ощущал. Казалось, во всём мире остался только он и сильф. Хотя вначале духов воздуха хранителей Теснины здесь было целое полчище.
Вы или духи злопакостного огня, какая разница, кто топчет наши владения?
Мы первородные, дети стихий. Заклинаю!
Первородные! рассмеялся сильф. Дети пришельцев, такие же захватчики, как духи злопакостного огня. Заварили кашу и сбежали, заставив отдуваться всех остальных. Где твой хозяин, почему подсылает вместо себя слуг?
Микаш глубоко вздохнул. Нужно продержаться, на него рассчитывают.
Он ждёт вместе с воинством на другой стороне долины, чтобы встретиться с лихом лицом к лицу. Мы должны обеспечить его победу, иначе ифриты выжгут долину и пойдут дальше.
Я не о том слуге, что знает больше других слуг. Я о проклятом сыне Высокого неба, о том, кто сидит у тебя на плече и дёргает за нитки, но никогда не показывает лица.
Тревога защекотала нутро ледяным пламенем. Нет, нельзя поддаваться на уловки нелюдей. Их слова если и не лживы, то извращены так, чтобы чёрное казалось белым, а злое добрым.
Микаш достал из-за пазухи перстень Гэвина и протянул сильфу:
Это наш дар ваше освобождение от тяготящей вас службы. Пропустите нас через ваши владения и укройте от демонов, тогда вас больше не потревожат.
Глупый раб, который даже не знает, что у него нет воли, какую свободу ты предлагаешь моему народу? Мой соплеменник мог убить вас ещё там, у русла высохшей реки.
Но не сделал этого, с вызовом ответил Микаш. Эмоции нелюдей не передавались через эмпатию, но разум угадал страх легко. Очень похоже вели себя туаты: помогали словно под принуждением, опасаясь чего-то, что было доступно только им.
Не сделал, потому что ярость проклятого небесного племени знакома нам слишком хорошо, сильф смерил его презрительным взглядом. Мы пропустим вас через Теснину, но если твой хозяин ещё хоть раз нас потревожит, то прослывёт не только братоубийцей, но и клятвопреступником.
Едва договорив, сильф метнулся к перстню. Тот исчез в яркой вспышке. Злой белый рой снова набросился на больное плечо. Микаш взвыл. Твари вырывали руку заживо. Нет! Тогда он навсегда останется калекой! Разум не справлялся, градом катил пот, дыхание вырывалось с натужными хрипами. Мир канул в бездну.
Глава 21. Терракотовая башня
Проснувшись, когда выход из Теснины уже заливал яркий дневной свет, Микаш бросился ощупывать больную руку. На месте! Вроде даже не болит и скованности не чувствуется. Он стянул край рубахи, вглядываясь в плечо. Даже шрама не осталось!
Сойки мирно посапывали. Первым поднялся Орсо, за ним подтянулись и остальные. Умывались, раздували потухший костёр, перешёптывались, досадуя, что проспали. Ни слова о том, что было ночью. Не мог же шрам пропасть сам?
Проглотили завтрак и выдвинулись в путь. Путь предстоял долгий, а ночевать в тесном проходе, где даже лечь вряд ли получится, не хотелось. В звене чувствовался прилив сил: бодро перебирались с камня на камень, подтягиваясь на высокие кручи, прыгали по мокрым и скользким от струящегося внизу ручья валунам. Скальные стены смыкались, выступы поднимались и обрывались сойки снова прыгали. Проход сузился настолько, что понадобилось снять мешки и протискиваться боком, выдохнув из груди весь воздух. На обед не останавливались: заглотили пару орехов и запили водой.
Хорошо, что подгонять не нужно, можно заняться своими мыслями. Сильфы и слова их предводителя никак не шли из головы. Микаш вертел их так и эдак, как куски мозаики, которые не хотели стыковаться друг с другом. Догадка теплилась в мыслях, но он счёл её слишком смелой и отмёл, а всё увиденное и услышанное разложил в тайной комнате у себя в голове по полочкам, чтобы если появится новая зацепка, новый кусочек мозаики, попытать счастья снова.
Сумерки наползали удлиняющимися тенями, прятали опасности, облекали каменные глыбы в силуэты демонов. Ноги гудели от усталости, тело стало липким и грязным. До выхода добрались только к восходу луны. Дежурные лениво занимались костром и снедью, пока остальные остужали ноги в ручье и отдыхали, подстелив на жёсткие камни одеяла.
Сумерки наползали удлиняющимися тенями, прятали опасности, облекали каменные глыбы в силуэты демонов. Ноги гудели от усталости, тело стало липким и грязным. До выхода добрались только к восходу луны. Дежурные лениво занимались костром и снедью, пока остальные остужали ноги в ручье и отдыхали, подстелив на жёсткие камни одеяла.
Ничего страшного. Вот выйдем из теснины, боком Перепутов лес минуем, и легче станет, подбадривал остальных Орсо.
Микаш вглядывался в темноту, застилающую пеленой выход. Непроницаемое будущее. Даже звёзд с луной не видно.
Мы ведь не пойдём в Перепутов лес? спросил Орсо, устраиваясь рядом с Микашем.
Прерывать течение усталых мыслей разговорами не хотелось. Слишком привык он к отверженному одиночеству, и даже годы службы вытравить эту привычку не смогли.