Микаш пожал плечами. Волновать Соек раньше времени не стоило. Они плотно перекусили: похлёбка с сухарями, мясо. На этот раз он хотя бы чувствовал вкус. К ночи стало холодать, в пропотевшей одежде знобило, хотелось жаться поближе к костру. Сойки уже посапывали, новички так и вовсе оглашали окрестности громовым храпом.
После такого первого боя долго жить будут, усмехнулся полуночничавший вместе с Микашем Орсо. Скажи, зачем маршал сюда сунулся? Решил количеством побед своё имя в историю вписать? Каждый поход всё более безумный, ты заметил?
Микаш облизал растрескавшиеся губы.
Это последние походы. Нужно уничтожить как можно больше тварей, пока есть время.
Микаш облизал растрескавшиеся губы.
Это последние походы. Нужно уничтожить как можно больше тварей, пока есть время.
Из-за заварухи на юге? Народ постоянно волнуется. Неужто мы не победим шайку простолюдинов с вилами и мотыгами? Уляжется всё, а потом будут новые походы. Больше воинов, когда не придётся на два фронта разрываться.
О грядущем конце думать не хотелось. Микаш только-только нашёл своё место, получил всё, о чём мечтал, и терять это мучительно не хотелось.
Скажи, с тобой маршал откровеннее, чем с кем-либо! Он ведь не ясновидец и не пророк, в конце концов, не унимался Орсо. Идти в долину Междуречья чистое безумие.
Он просчитывает варианты. Он не суётся в осиное гнездо, он послал нас сбить его на землю. Нам нужно вовремя отскочить, чтобы рой не накинулся на нас. Только и всего.
Как бы мы костьми не полегли из-за этого роя.
В бою лучшая смерть для воина.
Орсо печально улыбнулся:
Но хотелось бы ещё пожить. Помяни моё слово маршал страшный человек. До лая мелких шавок ему дела нет, а кто у него на пути станет сметёт, как ураган. Я видел его в гневе.
Внутри каждого из нас свой демон. Внутри меня уж точно.
Они замолчали. В полудрёме глаза Микаша набрели на знаки на скале, почти такие же, как в лабиринте Хельхейма и перед тайным ходом из Эскендерии. Достал листок и кусок угля и принялся зарисовывать.
Что делаешь? снова заговорил Орсо.
Моя девушка такие вещи любит, он показал рисунки. Подарок.
Женщинам обычно цацки и тряпки дарят.
Она необычная. Книжница. В Университете учится. Тайны и загадки для неё дороже всего, Микаш улыбнулся, вспоминая.
И не страшно, что она умнее тебя станет?
Микаш удивлённо вскинул брови:
Страшно, когда не любят, лгут, изменяют или презирают. А если умнее, так это только повод стать лучше, достойным её.
Ты удивительный человек. То ли глупый, то ли бесстрашный, то ли гений, то ли безумец. Не пойму, выдохнул Орсо с неподдельным восхищением.
Одно без другого не бывает, усмехнулся Микаш.
Потому ты командир, а я всего лишь рядовой.
Станешь когда-нибудь.
Вот уж вряд ли.
Улеглись. Микаш дремал чутко, больше думал, чем спал. Прислушивался к каждому шороху, надеялся, ждал. Неплохо оказалось, что жизнь была так неласкова вначале. Закалила, научила преодолевать все невзгоды и полагаться только на себя. Видел бы старый лорд Тедеску его сейчас с наградами, каким-никаким чином и покровительством самого маршала. Впрочем, без разницы. Хвастать Микаш не умел.
Идут, толкнул он в плечо Орсо, когда почувствовал приближение знакомых аур.
Остальные тоже встрепенулись, разбуженные шорохами. Тревожно вглядывались в густую темноту. Шаги всё ближе. Мгновение, и в отсветах костра показались силуэты. Парни!
Все выбежали навстречу. Обнялись. Потрёпанные и загнанные, но живые!
Ух и задание, уж и попали! бухтел их старший, задиристый Иво. Микаш хлопал его по плечу и благодарил за хорошую службу.
Перекусили и отправились на боковую. Спать оставалось часа четыре, а завтра снова тяжёлая дорога.
Сон вышел поверхностным, тревога позволяла ускользнуть за грань. Любой шорох Микаш готов был потянуться за лежавшим рядом мечом и встретить врага лицом к лицу, хоть и знал, что оружие тут бесполезно и даже вредно.
Они пришли в предрассветный час, когда ничего не предвещало, и Микаш, измучившись, размяк. Звон будто с храмовых колоколен оглушил. Слепящие вспышки с жужжанием озаряли каменные своды Теснины.
Больно! А-а-а-а! раздавались ото всюду крики.
Стойте! Не двигайтесь! орал Микаш, силясь перекричать звон. Подхватывал Соек внушением и не позволял шевелиться. Первого, второго, третьего и до одиннадцатого добрался. Хоть бы успел до того, как стало слишком поздно!
Всё смолкло. Милостивая тьма укутала тишиной. И взорвалась болью.
А-а-а-а!
Свет. Звон. Рой мелких жалящих тварей накинулся на заживающее плечо, словно стремился вскрыть рану и выесть всю плоть. Голос сорвался от криков, голова кружилась. Тогда хоть было быстро
Маршал надеется!
«Погодите мы», мысленно взывал Микаш, пока ещё мог.
Свет померк, боль слегка отпустила. Он прикрыл лицо здоровой ладонью. Между растопыренных пальцев проступил силуэт крохотного существа: серебристые стрекозьи крылья, лысое, похожее на человечье тело, покрытое бледно-голубой кожей, черты лица заострённые, особенно выделяются большие оттопыренные треугольные уши, вытянутый лысый череп украшает зубчатый венец. Сильф, это точно он.
Как смеешь ты, презренный червь, обращаться к нам? зазвучал в голове звенящий высокими нотами голос.