Умойся, Курт кивнул на чудом уцелевший у стены питьевой фонтанчик.
На этот раз Карлос не стал спорить. Ходить в липкой корке ему совершенно не хотелось. Пока он плескался, Курт вытянул из стаканчика на агрегате пару красно-белых соломинок и убрал в карман штанов.
Мама, роди меня обратно, вдруг сказал он с неподдельным изумлением в голосе. Это ещё кто?
Лана заметила на пороге кухни маленькую, не старше трёх лет девочку в синеньком платьице с кокетливыми кружевами, хорошенькую как куколка. Личико девочки сморщилось, и она заплакала навзрыд.
Да откуда она взялась? спросил Курт.
Это дочка Эухении, нашей поварихи, сказал Хуан. Люсия, ты почему здесь?
Та в ответ на его слова расплакалась ещё горше.
Видимо, не с кем было оставить, заметила Лана.
Чёрт, сказал Карлос, в кухне же Бенито был
Так, ты умывайся давай, сказал Курт журналисту. Тщательнее. А ты, Хуан, дуй в кухню, проверь, может, там и остался кто живой. Респиратор только свой отдай Карлосу.
Я с тобой не спорю, Курт, но ты хоть скажи, зачем, пробормотал охранник.
А чтобы он в такое же дерьмо не превратился, ответил тот и небрежно махнул рукой в сторону убитых монстров.
Хуан побледнел и шумно вздохнул. Карлос уже вытирался бумажными полотенцами. Услышав слова Курта, журналист вздрогнул и начал тереть кожу так, словно хотел содрать её. Дешёвая серая бумага расплылась под его пальцами. Карлос яростно потянул из держателя на стене следующую порцию.
А почему вы мне не предлагаете? спросила Лана.
Курт покосился на неё:
А вам ни к чему. Он же вас укусил. Теперь как повезёт. Но если вы умоетесь, вреда от этого не будет. А пользы может оказаться очень много.
Лана молча подошла к агрегату с красно-белыми полосами на боках и нажала кран.
Курт, подал голос Хуан. Можно и я
Можно.
Когда она плеснула горсть белых пузырьков себе на плечо, рану неприятно защипало.
Лана молча подошла к агрегату с красно-белыми полосами на боках и нажала кран.
Курт, подал голос Хуан. Можно и я
Можно.
Когда она плеснула горсть белых пузырьков себе на плечо, рану неприятно защипало.
Что ты всё под партами шаришь? Ведь уже задёрнули всё, и никого не видно, раздражённо сказал Бенито. У тебя что, мания преследования?
Сидевший на корточках около парты Курт поднял голову и сказал:
Угадал, остряк.
Он произнёс это очень спокойно, но Лана тут же ему поверила. Карлос хохотнул. Через респиратор это прозвучало так, словно в кастрюле булькал суп.
Только этого нам и не хватало до полного счастья, сказал Карлос.
Лучше бы у тебя была мания величия, пробормотала Лана.
Одно без другого не бывает, заметил Курт.
Я ещё не сошла с ума, чтобы с тобой спорить, сказала Лана вежливо.
Курт вздыбился, как богомол. Люсия пискнула и спряталась за мать.
Не подкалывай меня, Курт пусто и страшно смотрел сквозь Лану. Поняла?
Лана смерила его независимым взглядом. Хуан, чувствуя, что сейчас с её языка сорвётся какая-нибудь гадость и всё окончательно пойдёт вразнос, поспешно сказал:
Не обращай на неё внимания, Курт. Бабы, что с них взять.
Лана испытала нечто, напоминающее короткий укол совести. «Чёрт, подумала она, мало ли, ЧТО он сейчас видит, но ведь старается, держит себя в руках».
Давай договоримся, мягко продолжал Хуан. Если захочешь пострелять, Курт, предупреди нас сначала, ладно? Просто предупреди.
Ладно, угрюмо ответил Курт.
Парень похлопал себя по многочисленным карманам и извлёк пакет с чем-то белым. Следом появилось круглое металлическое зеркальце. Курт сел за парту, положил зеркальце перед собой. Смущался он при этом не больше, чем если бы перевязывал распустившийся шнурок на ботинке.
Карлос, дай свой ножик, попросил он.
Лови, усмехнулся журналист.
Курт резко вскинул голову. Карлос, который вовсе не собирался кидать нож и как раз протягивал его, пошатнулся.
Ты так больше не шути, мрачно сказал Курт и взял нож из его рук.
Мама, что дядя делает? спросила Люсия.
Эухения прижала её к себе.
Не надо смотреть на это, сказала она.
Голос её из-под респиратора звучал глухо. Курт отдал поварихе свой респиратор, когда Хуан вытащил женщину из-под обломков плиты. Лана ещё тогда задумалась, зачем и заключённым, и охранникам в этой зоне выдают респираторы, но манеры Курта не располагали к расспросам.
Пойдём, лучше в окошечко поглядим, предложила Эухения дочери.
Только по пояс не высовывайтесь, сказал Курт.
Он разровнял порошок, вытащил красно-белую соломинку, приложил её к ноздре и нагнулся.
А-а-а Мама, роди меня обратно, всхлипнул он, выпрямляясь.
Остальные подавленно молчали. Вдруг он вскинул автомат. Лана проворно спрыгнула на пол, уходя с линии огня.
Курт, мы договорились! закричал Хуан.
Там он, там! рявкнул Курт, указывая в противоположный угол класса. Отойдите!
Он совсем рехнулся! завопил Бенито.
Место, на которое указывал Курт после того, как шторы были задёрнуты, стало самым тёмным во всем помещении.
Надо дать ему по башке и отобрать автомат, пока он нас не перестрелял! прокричал Бенито, лидер либеральной оппозиции.
Чёрное дуло плюнулось огнём. Лана зажала уши. Раздался страшный грохот, усиленный стенами класса, с потолка посыпалась штукатурка. Люсия закричала. Потрясённая Лана увидела, как из пустоты в углу брызнула кровь, а затем резко проступили очертания странного тела. Курт перестал стрелять. Карлос осторожно приблизился к трупу, пнул его ногой.