Стол накрыт словно для роскошного натюрморта орехи и нарезанные яблоки разложены на серебряных блюдах, в корзинке разломанный на куски хлеб, рядом круглая головка сыра в желтом воске. На противоположных концах стола лежат белые крахмальные салфетки и стоят расписные фарфоровые тарелки. Грун поворачивается и мгновение смотрит на Сару. Он высокий, бледный и сутулится, как будто его тянет вниз какая-то тяжесть. Никакой формальной процедуры знакомства он заговаривает так, будто продолжает беседу, начатую в соседней комнате.
Вас беспокоят сны, мефрау Вос?
Она идет через комнату к нему.
Не особо.
Я попросил мефрау Стрек положить вам в комод лаванду она отгоняет дурные мысли и нехорошие сны. Мне нравились работы вашего мужа, но у него были определенные недостатки, в том числе неумение что-либо закончить. Мне думается, он тревожит ваши сны, и я очень об этом сожалею. Он смотрит в окно, выходящее в сад, первые лучи пробиваются сквозь деревья. Каждое утро я стою здесь и смотрю, как солнце золотит кроны и гроты. Как будто переводишь дух перед началом трудного дня. Вы голодны? Или можете перед завтраком посмотреть со мной дом?
Сара не ела с Амстердама и от голода еле держится на ногах.
Как вам будет угодно, минхеер Грун.
Может быть, несколько ломтиков яблока и чуть-чуть селедки, прежде чем пойдем осматривать дом. И зовите меня Корнелис. Будем считать это неформальной договоренностью, подбиванием счетов, но ни в коем случае не службой. Отче небесный, благодарим Тебя за эту изобильную пищу. Прошу, садитесь и ешьте.
Сара садится и кладет себе на тарелку сыр, селедку и хлеб. Она ждет, когда Корнелис начнет есть, и лишь потом приступает к трапезе сама. Он режет и жует в высшей степени сосредоточенно.
Ваши цветочные натюрморты, которые мы купили, я уже повесил один в кунсткамере, другой в гостиной. Вы ведь учились писать именно натюрморты? Я навел в Харлеме некоторые справки. Сыр из моего хозяйства. Мы пасем молочных коров на дюнах к западу от деревни. Не в обиду вам будет сказано, цветочные натюрморты я видел и лучше. Они на волосок недотягивают до совершенства.
Сара поднимает взгляд от тарелки, гадая, всегда ли Корнелис был таким искренним и одновременно уклончивым. У нее чувство, будто она слушает его разговор с самим собой или с комнатой. Теперь ей понятно, почему Барент так мало рассказывал о жизни в поместье, а о заказчике говорил просто как о старом бюргере, у которого слишком много денег и свободного времени. Она прожевывает хлеб и говорит:
Они написаны в спешке к определенному сроку. Минхеер, не могли бы мы обсудить условия, на которых я буду у вас работать? Я читала судебные документы и договор, но не поняла, как должна возместить вам мужнин долг.
Грун двумя пальцами берет кусок селедки.
Давайте не будем о долге. Передайте мне, пожалуйста, масло, деточка.
Сара передает серебряную масленку и смотрит, как Грун мажет горбушку.
Мой покойный отец писал пейзажи, и я с двенадцати лет обучалась в его мастерской. И я помогала мужу с его работой в свободное от натюрмортов время. Если хотите, я могу закончить его работы.
Ешьте и пройдемся по дому. Корнелис снова смотрит в окно и кивает, будто одобряет то, как солнце светит сквозь его деревья.
Сперва они заходят в кухню, где мефрау Стрек, толстая краснощекая фризка, чистит медный котелок. Корнелис осторожно входит и объясняет, что кухонь на самом деле две в одной готовят, другая «напоказ». Мефрау Стрек поднимает голову от мыльной воды и спрашивает, закончили ли они завтракать, можно ли уже мыть тарелки.
Боюсь, мы собираемся продолжить еду, мефрау Стрек, говорит Корнелис. Я показываю нашей гостье дом.
Мефрау Стрек споласкивает котелок кипятком и бурчит:
Гостья, значит?
На Сару кухарка не смотрит.
Они тихонько проходят в соседнюю комнату, которая сверкает медными сковородками и оловянными блюдами. В буфете за стеклом глиняная посуда и расписной фарфор.
Мефрау Стрек здесь никогда не готовит, разве что воду кипятит. Я как-то застал ее за тем, как она чистила серебро в свой свободный день. Она выросла во Фрисландии среди торговцев селедкой, так что, может быть, дело в этом.
Они выходят в длинный коридор, где по стенам висят венецианские зеркала. Сара видит в открытые двери множество гостиных, камины в них не горят, в каждом аккуратно сложены дрова. Нигде ни уголька. Входят в приемную пол здесь мраморный, столы и стулья накрыты чехлами.
В моем детстве отец принимал здесь чиновников, но с тех пор эта комната не используется.
Они останавливаются в узкой комнатке с окном из розового стекла в свинцовом переплете и столиком, на котором стоит тонкая фарфоровая посуда.
Здесь я пью чай, который прописал мне мой аптекарь. Много лет я ввозил фарфор из восточных провинций, и мне пришлось учить тамошних мастеров, чтобы они не рисовали на посуде свои языческие фантазии. Он берет тонкую чашечку, поворачивает в розовом свете. На ней нарисована белая магнолия. А теперь идемте в кунсткамеру.
Коридор заканчивается двустворчатой дверью. Корнелис снимает ключ с цепи, которая висит у него на поясе, и отпирает дверь.