Лейденские картины, говорит она.
Кью, прожевав печенье, отвечает:
Да, Мэнди и несколько охранников поехали в аэропорт встречать голландца.
Элли неприятно равнодушие в его голосе. Даже если бы в музей везли Караваджо, Кью все так же макал бы печенье в чай и говорил о погоде, скачках, футболе о чем угодно, кроме истинной цели своей работы. Любопытства у него не больше, чем если бы он упаковывал и распаковывал пластмассовые сувениры. Поначалу Элли думала, что он и к своим обязанностям относится так же безразлично, пока не увидела в первый раз, как он мастерит упаковочный ящик. Это была истинная красота: каждый стык, каждая реечка или уголок идеально подогнаны по размеру. Кью работал с налобным фонариком, рядом на деревянной тележке лежали чемоданные ручки, медные скобы и клеевой пистолет. Кью несколько часов терпеливо колдовал над ящиком, слушая «Гольдберговские вариации» Баха, а помощники подавали ему нужные стамески, натфиля и чай.
По его равнодушию ясно и другое: Кью не в курсе, что им, возможно, везут подделку. Элли всю жизнь работает с музейщиками и знает, что хранители и рабочие взаимно друг другу не доверяют. Кураторы и Макс Калкинс скрыли новость от ребят в синих халатах.
Ей хочется спросить, когда Мэнди ждут назад, но вместо этого она произносит:
Как внуки?
Хорошо. На выходных возил всю банду на пляж Бондай. Ели фиш-энд-чипс, и я даже уговорил одного из мальчишек поплавать.
Холодновато, нет?
Чепуха. Разгоняет кровь.
Светский разговор продолжается еще несколько мучительных минут. Кью практически никогда не расспрашивает Элли про планы и выходные, как будто затворничество на острове и статус бездетной разведенной женщины делают ее жизнь непонятной для простого человека. Через некоторое время в кабинет заходит плотник тихий мужчина по имени Эд и сообщает, что вернулся микроавтобус. Кью кивает, снимает телефонную трубку, набирает номер начальника реставрационного отдела и говорит: «Приехал голландец с ящиками». Потом кладет трубку, допивает чай, встает. Одергивает халат, проверяет карманы, вспоминает, что очки на лбу, опускает их на нос и щурится за линзами, которые сразу увеличили его глаза. На боковой стене шкафчика висит планшет с памяткой по приему экспонатов и документами на подпись. Кью забирает это все и выходит, Элли за ним.
Микроавтобус, сигналя, задом сдает к грузовому входу. Двое охранников вылезают и открывают задние дверцы. Следом вылезает Мэнди, а за ней длинноволосый мужчина с бородкой. На нем джинсы и футболка, видна татуировка на одной руке. Он держит рюкзачок и толстый большой конверт. Элли стоит рядом с рабочими и слышит, как Кью говорит: «У нашего курьера такой видок, будто его отпустили на поруки из тюряги». Рабочие тихо посмеиваются. Элли заглядывает в микроавтобус, чтобы получше рассмотреть два одинаковых ящика с наклейками «не кантовать» на разных языках. Мэнди и курьер поднимаются по лестнице, Мэнди представляет его как Хендрика Клаппа. Он жмет всем руки.
Как полет? спрашивает Элли.
Часов на шесть длиннее, чем хотелось бы. Он открывает конверт с бумагами.
Кью подходит, чтобы заняться тем, что по его части.
Хендрик, как вы связаны с частным музеем в Лейдене?
Помимо прочего, я там заведую упаковкой.
Прекрасно. Тогда вы знаете, как сделаны эти ящики? Может быть, у вас и чертежи с собой есть?
Я сам их сделал и лично упаковал произведения, говорит Хендрик. До последнего гвоздя.
Кью смотрит на подчиненных и величаво им подмигивает.
Надеюсь, гвоздей там нет.
Конечно. Я употребил идиоматическое выражение.
Между Хендриком и Кью мгновенно возникает враждебность.
Хендрик говорит:
Хотя ящики имеют вес примерно по сто фунтов каждый, я рекомендую извлекать их из машины с помощью гидравлической тележки. Снизу они оборудованы полозьями.
Помимо прочего, я там заведую упаковкой.
Прекрасно. Тогда вы знаете, как сделаны эти ящики? Может быть, у вас и чертежи с собой есть?
Я сам их сделал и лично упаковал произведения, говорит Хендрик. До последнего гвоздя.
Кью смотрит на подчиненных и величаво им подмигивает.
Надеюсь, гвоздей там нет.
Конечно. Я употребил идиоматическое выражение.
Между Хендриком и Кью мгновенно возникает враждебность.
Хендрик говорит:
Хотя ящики имеют вес примерно по сто фунтов каждый, я рекомендую извлекать их из машины с помощью гидравлической тележки. Снизу они оборудованы полозьями.
Со своим рюкзачком, скверным характером и тощим бледным лицом, Хендрик выглядит так, будто пробуется на роль голландского хакера в кино. Элли подозревает, что он вовсе не хочет говорить заносчиво; это проклятие всех, для кого английский не родной механически правильная речь порой звучит грубо. Однако Кью и его рабочие явно не делают на это скидку. Хендрик для них болячка, которую надо сковырнуть.
Эд уходит за гидравлической тележкой, упаковщик и багетный мастер залезают в микроавтобус, чтобы придвинуть ящики к задним дверям. Эстакада точно вровень со входом, так что Эд легко подводит направляющие тележки под деревянные полозья ящиков, поднимает их на шесть дюймов и завозит в здание. Нормальная практика оставить ящики на ночь в выставочном помещении, затем вскрыть в присутствии курьера и сразу повесить картины. Однако из-за протечки в стеклянном потолке и последующего ремонта выставочная площадь сейчас недоступна все картины будут временно висеть в запаснике. Элли объясняет это Хендрику по пути туда. Он смотрит на нее непонимающе.